Мальчишка же замахал руками.
И на вышке замигало-заблестело стеклышко полевого гелиографа. И долгехонько так блестело. После замерло. И уже на той стороне искрить стало.
— Ага… понятне… — мальчишка — вряд ли он просто так мальчишка, если над прочими поставлен — старательно щурился. И чего ему там понятне было, оставалось неясно. — Вам пока нельзя… за их половину… ждут начальства. А без него дозволения не было.
— И скоро это начальство появится?
Не было печали.
— Так… как знать… оно у них завсегда опаздывает.
Он пожал плечами.
— Может, вы того… к нам… у нас самовару поставили? Чаек горячий…
Чаек, наверное, был бы не лишним, тем паче горячий, ибо утро нынешнее каким-то совсем уж морозливым выдалось. Да Себастьян отказался. Настроение не то.
Взяв жеребца под уздцы — желтые зубы скотины клацнули в опасной близости к рукам — Себастьян направился к мосту. Шел он неторопливо, позволяя солдатам на той стороне разглядеть себя…
…а ведь могут пристрелить.
…и скажут, что спровоцировал.
…а если с самого начала это все ничто иное, как провокация… кому-то надоел князь Вевельский… неугоден стал… он всегда неугоден был, а теперь, когда замаячило в перспективе воеводское кресло в Познаньске, и вовсе ненавистен…
Шаг.
И еще.
Жеребец, скотина этакая, ступает мягким кошачьим шагом.
…нет, слишком все это масштабно… убийство… голова… Тайная канцелярия… эти, захоти избавиться, попросту удавят. Или иное представление организуют, попроще…
А вот и мост.
Темный.
Дерево под ногами скрипит. Мнится — проседает. И всякая дурь в голову лезет. Хаживали по мосту этому нечасто, чинили редко… а средь сторожевых заклятий навряд ли нашлось место тем, которые оберегают древесину от гнили…
Сердце застучало.
И успокоилось. Задышалось вдруг легко и свободно.
Вот так, Себастьянушка… значит, не хватает тебе для полного счастья отнюдь не чинов, а вот так, чтобы мост и пристрелить могли… и как это называется?
Дурь.
Не иначе.
Он дошел до середины, безумно радуясь каждому шагу. Чувствуя на себе настороженные взгляды и не только человеческие. Небось, переступи он границу и…
Проклятая скотина замотала головой и отступила, потянула. Мол, не дурите, князь Вевельский, успеете еще под пулями прогуляться, смертушку свою за хвост потянуть. И вправду рановато ему в чертоги Вотановы. Еще и не примут, Он-то дураков не любит, а самому на пули напороться суть дурь, не иначе.
Себастьян остановился.
С одное стороны мост. И с другой… и возвращаться? Глупо. Вперед нельзя… и как быть?
— Как быть? — поинтересовался он у коня, в лиловых глазах которого прочел все, что скотина о нем, человеке, условно разумном существе, думало.