Ныне аристократия вела себя с поразительным спокойствием…
Хотя магией все одно пользовались, Лизавете ли не слышать ее отголоски, и оттого престранно было, что услышала их лишь она одна.
…но да, не о георгинах речь.
— Я многое успел о вас узнать, Лисонька… еще с той первой статьи, — глаза Соломона Вихстаховича были светлы и поразительно безмятежны. — Вы сирота… круглая… с двумя сестрами на попечении. Живете в домике двоюродной тетушки, особы весьма сердобольной в силу одиночества, но здоровьем тяжкой… сестер вы любите, аки и тетку, тратитесь на целителей, хотя подобные траты весьма болезненно отзываются на вашей семье.
— Предлагаете дать ей умереть? — от таких разговоров Лизавета не любила.
Подымалась в груди знакомая глухая ярость.
— Отнюдь… вам двадцать четыре…
— Почти двадцать пять.
— Вы не замужем.
— Не берут, — вот не нравился ей нынешний разговор. Совершенно не нравился. Но Соломон Вихстахович рученькой махнул и продолжил:
— Вы проучились три года в Арсийском имени Его императорского Величества Николая II университете и были весьма на неплохом счету. Какая специализация? Прикладная флористика? Вам прочили светлое будущее, поскольку, пусть дар ваш не так уж и ярок, но голова… голова, Лизонька, она куда важнее силы.
О да, ей это уже говорили.
И даже стипендию предлагали в три рубля ежемесячно. За три рубля она бы прожила… одна… как-нибудь… но вот что стало бы с сестрами?
Тетушка бы не справилась. Она уже тогда…
— О вас до сих пор вспоминают с сожалением, и если случится вернуться, примут с радостью.
Вернуться?
Об этом Лизавета запретила себе думать. Некуда возвращаться. Да и незачем. Она нашла свое место в жизни, плохое или хорошее — как знать? Главное, она привыкла и… чего уж говорить, ее работа ей нравилась.
— Но о том вы, полагаю, не думаете, хотя зря… — Соломон Вихстахович сложил снимочки в конверт, а статейку перечитал еще раз. — Вам было девятнадцать, когда ваш батюшка преставился… после это назвали несчастным случаем…
— Назвали, — эхом откликнулась Лизавета.
…потому что иначе надо было бы судить ублюдка, который в пьяном дурмане магией баловаться начал. А что стационарный защитный амулет против родовой-то силы?
Отца хоронили в закрытом гробу.
И матушка не плакала.
Она стояла, держала Лизавету за руку, и не плакала. А после вернулась, легла и закрыла глаза, тело не удержало раненую душу и… вторые похороны прошли легче первых.
— Хуже, что вашему батюшке не хватило выслуги…
…трех дней.
Всего трех дней…
— …потому как на Севере, где ваше семейство жило ранее, он не был оформлен должным образом…