Главные впечатления, связанные с кино, от папы. Он был киноведом в НИИ кинематографии в Дегтярном переулке. Ездил в дружественные страны отбирать картины для отечественного проката. У папы на работе и в соседнем Госкино регулярно устраивались просмотры для детей сотрудников — всякие экзотические вещи типа Диснея, Спилберга и Индианы Джонса. Это были первые кино-радости. И я обожала смотреть кино с папой. Он, например, говорил: смотри, видишь, герой из комнаты уходит. Спорим, обернется? Я: почему обернется? Он: потому что в кино никто просто так не уходит. Мне его ерничанья казались какой-то таинственной премудростью. Смешно, как детское сознание работает. Помню, папа прибежал и говорит маме: «Вера, собирайся, там такой фильм привезли (наверное, на московский кинофестиваль, как сейчас понимаю), называется «Сердце Ангела» и дальше шепчет ей на ухо. Я спрашиваю: а чего там? Он говорит: там дела, которые тебе знать нельзя. И я поняла: кино — страшный магнит, как мороженое. Или вот: повезла меня крестная в Питер. Из всей поездки помню только, что в квартире, где мы остановились, были фонтан и камин и как взрослые сидят вокруг видака и смотрят, разинув рты, фильм «Девять с половиной недель». Женщины всхлипывают. А моя крестная как крикнет: «Господи, да это же про настоящую любовь!» И меня потрясло абсолютно, как дяди и тети на глазах превратились в зачарованные кляксы. Ну разве не мощь! Но чаще вспоминаю, как папа, сидя за печатной машинкой, говорил: «Ты, Юля, не представляешь, до чего ж противно читать по пятому разу собственный текст». Теперь представляю. А учишься в нашем деле без конца. Чем дальше в лес, тем, как говорится, толще партизаны. Да, и еще есть муж — злобный редактор старой закалки. Но это крайнее средство — как пилюля цианида на допросе в гестапо. Потому что он правду ценит выше, чем мое хрупкое эго. (А зря, — так и хочется добавить)
Сигита Моставичюте («Дикий», «Двое с пистолетами»):
У меня «фундаментальное» киношное образование. Закончила ВГИК. Сначала была слушателем у Рязанцевой. Потом поступила к Арабову и успешно закончила его мастерскую. Самым важным была система, Арабов нам дал именно систематическое сценарное образование. Мы разбирали фильмы по косточкам. Изучали жанр, выстраивали схемы, потом учились рушить правила. Он нам вообще хорошо мозги вправлял. Как-то так.
Денис Елеонский («Сквот», «Криминальная Россия», «На рубеже. Ответный удар», «12 месяцев. Новая сказка»):
Учился у всех понемногу, профессионального образования в этой сфере нет. Хотя писал, сколько себя помню — в первом классе записывал свои сны в отдельную тетрадь (ох, как трудно было формулировать). Потом стал писать рассказы про своих одноклассников, целые приключенческие сериалы. В пионерлагере по ночам выдумывал на ходу длиннющие истории для соседей по палате. Как положено — заканчивал на самом интересном месте. Потом писал сценарии КВН. В первом своем ВУЗе (политех) писал уже саги про одногруппников, и опять-таки КВН... Во втором своем ВУЗе (театральный) начал писать пьесы. Но это было как хобби, я даже не мечтал этим заниматься профессионально. Серьезно изучать вопрос я начал уже после учебы. Книжка Червинского, переводы западных книг, ну и, конечно, фильмы, которые я смотрел запоем по нескольку штук в день — вот мои главные учителя того времени. Долгая работа на ТВ в качестве автора и ведущего собственных программ — хорошая школа. Затем многолетняя работа на проекте «Криминальная Россия» — мне кажется, прекрасный опыт для любого сценариста: брать за основу реальные истории и кинематографически их разворачивать. Я старался учиться у каждого человека из киноиндустрии, с кем меня сводила судьба (и до сих пор так делаю). Окончательно все встало на свои места после того, как я задумал переводить самоучитель к программе Dramatica в 2005 году. Приходилось вдумываться, чтобы найти аналог того или иного термина в русском языке, а это уже перерастало в размышления «на тему». Это как-то наложилось на весь предыдущий опыт (а в кино я с 1992 года — на всевозможных позициях, правда, с перерывами), оформилось в некую систему. Но до сих пор самым важным в своем кинообразовании считаю две вещи: неуемную фантазию (за которую мне доставалось еще в детстве) и кинопросмотры с разборами, которые мы с друзьями в течение многих лет устраивали в моей квартире.