— Хватит, хватит друг друга разглядывать, — нетерпеливо махнул рукой Шеркей. — Можно подумать, что ты в дальнюю дорогу уезжаешь. Елиса заждалась. Платок, платок надвинь, опять подняла. И воротник опустился. Берегись, дочка. Упаси господь, простудишься.
Подруги вышли. Хрустко заскрипел под заиндевелыми окнами снежок. Сайдэ чутко прислушивалась к удалявшимся шагам. Вот они затихли, и на душе стало еще тяжелей. «Правда, как будто в дальнюю дорогу проводила», — подумала Сайдэ, утирая рукавом покрасневшие глаза.
За печкой тоскливо верещал сверчок. Изба казалась неуютной.
Шеркей, проводив дочь, тоже помрачнел, беспокойно затоптался по комнате. Потом сел, уткнулся подбородком в грудь, глубоко задумался. Несколько минут прошло в молчании.
— Ну что же, мать! — Шеркей рывком разогнул спину, словно сбросил с нее тяжелую ношу. — Надо за гостями идти. — Голос его звучал решительно, жестко. — Ты уж расстарайся тут. Не ударь в грязь лицом.
— Ох, господи! — вздрогнула Сайдэ, глубоко задумавшаяся. — Беспокоюсь я. Угожу ли? Ведь мы люди простые, а они… Опозоримся мы с тобой.
— Теперь поздно, поздно толковать. Надо держать слово. Решили пригласить, так нечего пятиться. В большом долгу мы перед ними. Нельзя не отблагодарить. Да и приучаться надо, привыкать к таким гостям. Кто знает, может, не раз еще придется с ними за одним столом сидеть. Не всегда же нам кое с кем знаться.
— Зачем это нам? Отдал бы ты долг поскорее. Просто пытка какая-то, казнь смертельная. Запутались, как птицы в силках. Ведь говорила тебе, продай корову и купи зерна, чтобы отдать. Разве ты послушаешься когда? Все по-своему норовишь. Хоть кол на голове теши.
— «Корову, корову»! А где бы другую взяли? Ты, что ли, родишь? Как жить без коровы? Похлебку забелять нечем будет.
— Живут ведь другие. Вон деверь ни от кого не зависит. И не бедствует, к слову сказать.
— Опять, опять ты про брата! И что он тебе дался? Чуть что: Элендей, Элендей, деверь, деверь! Договорились ведь не вспоминать о нем!
— Не буду. Успокойся. Иди к Каньдюкам. Да не застрянь там. У меня все готово.
Шеркей обулся в подшитые толстым войлоком валенки, надел шубу-трехспиику, поглубже надвинул шапку и отправился за почетными гостями.
Сайдэ начала хлопотать вокруг стола. Поставила на него тарелки с пышными подрумяненными блинами, ватрушками. Нарезала мясо, подогрела пиво. Придирчиво оглядела все, вздохнула: угощение выглядело бедновато. Переставила несколько раз тарелки, стараясь придать столу нарядный вид. Блюдо с блинами чуть не уронила. Нет прежней ловкости в руках, точно ватные стали.