― Я не знаю, что насчет свидетелей, ― молодая констебль сказала это несколько презрительно. ― Они все одной ногой в могиле: очень старые или уже мертвые. Большинство из них не знают, что делали вчера, не говоря уже о половине столетия назад.
― О, ну, удачи с этим.
Том подумал, что лучше будет по-быстрому уйти, пока кто-нибудь не застукал, как тот выуживает у констебля информацию.
Он не любил ругаться. В этом не было необходимости, но ему пришлось заставлять себя не произносить матерное слово, когда они совсем чуть-чуть не успели обогнать светофор. Он ехал слегка быстрее, и ему пришлось тормозить резче обычного, дабы избежать проезда на красный. Его дочь развела из этого проблему, как делала теперь практически из всего, вступая в подростковый возраст.
― Тпру! ― сказала Линдси, будто машина была вышедшей из-под контроля лошадью.
Ему следовало отругать ее за излишнюю драматичность, но у него не было на это сил, так как он уже поссорился с ее сукой матерью, когда приехал, чтобы забрать ее сегодня в обед. Это даже не было официальным визитом. Вместо этого ему пришлось взять Линдси на шоппинг, чтобы купить ей обувь для школы, так как ее мать настаивала, что это почему-то его обязанность, хоть даже он и отдал своей бывшей жене практически все свои деньги.
Теперь им придется долго ждать, так как светофор стоял на перекрестке, и всегда уходила вечность на то, чтобы машины со всех направлений разъехались.
― Пап? ― позвала его Линдси тем певучим голоском, который всегда использовала, когда чего-то хотела, растягивая один гласный на два. ― Па-ап.
― Что?
― Когда я приеду к тебе в следующее посещение, ― начала она, а он почувствовал раздражение, так как этот-то едва начался, а она уже говорит о следующем, ― не согласишься ли ты дать мне денег вместо подарка?
― Денег? Зачем тебе деньги? ― он не понял причины.
― Так я смогу купить, что действительно хочу, ― сказала она ему. ― Одежду и прочее.
― Посмотрим.
Он надеялся, что интонации его голоса будет достаточно, чтобы донести до нее его разочарование, и, чтобы она оставила эту тему.
― О, да ладно, ― улыбнувшись, почти кокетничая, что пробудило в нем желание ударить ее по лицу тыльной стороной ладони. ― Это мой день рождения, ― напомнила девушка ему.
На какое-то мгновение он был поражен тем, как сильно она стала походить на одну из них ― грязную шваль, использующую улыбку, строящую глазки и лесть, чтобы получить то, что хочет. Он глубоко вдохнул и попытался подавить эту мысль, но был уверен, что скоро все начнется. Сперва мальчики, потом взрослые мужчины. Будут слезы и манипулирование, пока она не получит, что хочет, а затем его дочь станет такой же, как и остальные. Эта мысль была невыносима.