Вежливо простившись, ты вернулся к своему грузовику.
Нью-Джерси – Нью-Йорк, 2008
– Как давно мы не виделись, – произнесла Ханна, когда они обнялись на крыльце, и Линди по-матерински притянула ее к себе.
– Да, детка. И что все это время говорил обо мне Майки?
– Что у вас терпение святой. Я и сама пришла к такому выводу.
– Шутишь? Ты детектив лучше, чем он.
– Про меня забыли? А я здесь. – Маккласки выставил вперед маленькую сумочку Ханны. – У меня есть уши и еще кое-какая малость, которую называют чувствами.
Ханна и Линди переглянулись и рассмеялись.
– Все в порядке? – спросила Линди, и Ханна вместо ответа зажмурилась и сгорбилась.
– Расскажешь потом, детка. Посидим, выпьем водки.
Линди с ее седыми кудрями была настолько же подтянутой, насколько Майки огромным. Они встречались еще в школе, но, как гласит история, она дала ему отставку, а через семь лет, когда он уже раздался (но пока не сильно) и при весе в сто восемьдесят фунтов прекрасно смотрелся в форме, опять прибрала к рукам, а у Маккласки к этой песне был свой припев: «Я вдвое больше того, за кого она выходила замуж».
Линди увлекла Ханну в дом.
– Располагайся. – Она взяла у супруга сумку, и тот отправился в кухню. – Первая дверь налево. Эй, Майки, принеси хоть какую-то пользу, смешай дамам «Кровавую Мэри».
– А что мне?
– В холодильнике стоит «Зеленая богиня» с ароматом листовой капусты.
– Черт побери, Линди, эту гадость пить даже в выходные?
– Да. Единственные дни, когда я могу держать тебя в узде. Альтернатива известна: или пей «Богиню», или включаем в розетку беговую дорожку в подвале. Извини, Ханна. Думаешь, когда дети покидают дом, наступает свобода? Не тут-то было – немедленно обнаруживается, что с тобой остался младенец-переросток. – Она повысила голос и добавила: – Все, что лежит в холодильнике, Майки, я помню до последнего кусочка сыра.
Ханна распаковала вещи и немного посидела на кровати, размышляя, не включить ли телефон. Но что Патрик может сказать, отчего ей станет легче?
Да, я находился там и лгал тебе…
Ханна спустилась вниз на террасу, где Линди накрыла на низкий столик из матового стекла: сыр с крекерами, тарелка с фруктами, креветки с коктейльной соусницей, и они сели на стулья под навесом. Ханна осилила лишь несколько ягод, Линди, ради выходных, сделала послабление Маккласки, разрешила съесть три кусочка креветки. Муж и жена с энтузиазмом бранились, а Ханна, чувствуя, как оцепенелость и летняя жара берут над ней верх, выпила вторую и третью «Кровавую Мэри», затем перешла на вино. Когда Линди зажгла свечи, она достала и включила телефон.