— Неужели она его заводит?
— По крайней мере три раза она сработала.
— Три? Но у тебя же только двое… — Вероника улыбнулась. — Ты беременна?
— Уже четыре месяца. Ты не поверишь, сначала я думала, что просто объелась кексами, — просияла Дженни. — Улыбка никогда не подводит.
Они обнялись, и Дженни все остальное время за ленчем говорила о своих планах по поводу будущего младенца.
— Что ты скажешь, если мы назовем девочку Милисентой, а мальчика Джеймсом?
— Прекрасные имена.
— А я вот все сомневаюсь. Двоюродную бабушку Мэтта зовут Милисентой, и если я так назову малышку, то моя мама сойдет с ума, что я не выбрала имя по линии своих родственников. Но мою единственную тетю зовут Гертрудой, а я не собираюсь называть этим именем свою дочь…
Вероника в свое время выслушивала сомнения Дженни относительно имен двух первых ребятишек и всегда чувствовала облегчение, что ей не нужно принимать такие решения. Она уже сделала свой выбор — карьера, а не дети Но теперь, сидя здесь, в ресторанчике, и наблюдая за счастливо болтающей Дженни, замечая озабоченность в ее голосе, Вероника начала задумываться над тем, что же она теряет.
Черт возьми, мало ей бушующих гормонов, теперь еще зашевелились материнские инстинкты! Девушка могла ясно представить себе, что скажет по этому поводу ее папочка «Я же говорил тебе, Вероника. Если бы ты только послушала меня! Я же говорил тебе.. «
Кто-то на небесах, несомненно, решил достать ее.
— Куда ты собираешься, Норман Натаниель Террибон?
— К Бадди, сегодня вечером мы играем в покер, — ответил Норман блондинке, которая стояла на пороге спальни и наблюдала, как он зашнуровывает туфли.
— Но ты играл в карты и вчера вечером, и позавчера.
— Сейчас у меня полоса везения, детка. — Мужчина одернул новую футболку и взял ключи от машины.
— Но мне скучно без тебя, — раздался мягкий голос женщины, и Норман остановился на пороге. — Ты уходишь каждый вечер и задерживаешься почти до утра. Мне очень одиноко.
— Я знаю, — сказал он и провел пальцами по ее округлому лицу. Женщина была сексуальной и чертовски неотразимой.
Но это, казалось, его не трогало.
Ничего, скоро его Мак встанет, обратит внимание на красивую Норму Рини, и все будет хорошо.
— Я надеялась, что мы сможем немного побыть вдвоем. — Женщина потерлась щекой о руку Нормана.
У мужчины перехватило дыхание, и его внимание сосредоточилось на Маке, самодовольно вытянувшемся вдоль бедра, — ничего, никакой реакции. Норман не испытывал даже легкого угрызения совести, хотя Норма Рини была не просто великолепной женщиной, ни любовью всей его жизни.