Подходящая. Это именно то, что было нужно Веронике. Она всегда делала хороший, рациональный и подходящий для нее выбор. Вероника никогда не выбирала что попало.
Девушка снова погладила дерево кончиками пальцев и сразу же почувствовала, что к ней вернулось странное покалывание. Оно находило все важные точки ее тела — чувствительные раковины ушей, ямочку у основания шеи, нежные соски, пупок, подколенные ямочки и своды стоп, — вызывая невероятно тревожные, совершенно незнакомые ощущения.
Эта кровать явно не подходила для женщины, сосредоточившей свои мечты на образовании и получении профессии, особенно для дочери ультраконсервативного мэра одного из городов Луизианы. Тем более что Вероника должна будет потратить на эту вещь деньги, доставшиеся ей тяжелым трудом.
Именно это сказал бы и ее отец, будь он здесь. Мать назвала бы такой поступок возмутительным. Родители в один голос стали бы взывать к ее чувству ответственности.
Именно так они и поступили, когда Вероника заявила о своем желании получить диплом экономиста в университете, располагавшемся за сто пятьдесят миль от ее родного города.
Нельзя сказать, чтобы родители девушки не любили экономистов. Если бы Вероника была юношей, то они бы поцеловали ее и пожелали всего хорошего.
Мужчины становятся хорошими экономистами, а женщины… Из них, по мнению отца девушки — и в полном соответствии с его политической платформой, опирающейся на возврат к традиционным ролям мужчин, женщин и семьи в обществе, — получаются хорошие жены и матери с покладистым характером.
Он бы посоветовал Веронике взять медную или белую плетеную кровать, то есть нечто более… женственное. Смиренное и мягкое, а не смелое и возмутительное. Кровать женщины, а не мужчины.
— Я возьму ее, — с улыбкой сказала девушка. — Вот эту.
Валентин Тремейн любил женщин.
Было что-то особенное в мягкости женской кожи, в блеске волос, в теплом, мускусном аромате, неповторимом для каждой женщины. Неповторимы и походка, и манера речи, и улыбка.
Ах, женщины!..
Эти создания посланы нам с небес. Высочайшее творение Бога с целью превзойти все доставляющие удовольствия пороки дьявола. Вместо пищи — восхитительные прелести. Вместо виски — тепло и утешение. Вместо наркотиков — поклонение идеалу.
Женщины!..
Низкие и высокие, миниатюрные и полногрудые, робкис, как летний дождь, и смелые, как удар грома. Валентин восхищался всеми независимо от их особенностей.
Он не проявлял никакого особенного предпочтения, когда дело касалось женщин. В этом Тремейн был похож на своего отца и всех остальных предков по мужской линии. Женщины были невероятно привлекательными для Валентина независимо от того, были они черноволосыми красавицами, ангелами с золотистыми локонами или рыжеволосыми искусительницами. Он в равной степени воздавал должное как им, так и многим, многим другим.