— Хрущёв номер два! — обзывала его мамка и заваливалась болеть у экрана телевизора.
Болела она за всё: за футбол, хоккей, синхронное плаванье, фигурное катание и так далее. А так как я любила валяться рядом с мамкиным большим и пышным животом, то мне приходилось болеть тоже, но больше за беговые лыжи, так как я всю юность им посвятила: у меня второй взрослый разряд. А как школу закончила, так и спорт забросила. Болеть тоже.
— Ребятки на химикатках! — обзываю я спортсменов и переключаю телевизор на другой канал.
Грустно как-то. Или просто состарилась, азарта нет. Ушёл азарт. Увы.
Зимой футбольное поле самым загадочным образом превращалось в ледовый каток. Всем поселковым детям, независимо от достатка, покупались (перепродавались, передаривались) коньки, и они катались. Я тоже: пируэты там всякие — это запросто! Ездили мы по скользкому льду всегда до ночи. Могучие шахтёры для такого дела даже столб в землю вкопали, фонарь на него повесили. Ну, чтоб молодёжи веселее было круги по полю нарезать. В общем, самые яркие моменты социализма, то есть нашего маленького социума, именно на Мгачинском катке и проявились: я лечу, Оксанка летит, Ирка летит, Толик летит на нас — куча мала, упали! Упали, встали, дальше поехали — на столб наехали, упали. Встали и покатились по домам — на коньках прямо по проезжей части. Потом по тропинке во дворе, по прихожей, по коридору, по ворсистому ковру — бух, бух, бух. Плюх на диван:
— Ма-а-а-ма, снимай коньки, сил больше нет!
Мать:
— Вань, снимай с неё коньки, сил у этой больше нет.
Отец:
— Кошка, беги снимать коньки, сил у хозяйки больше нет.
Я:
— А-а-а-а, плохие вы, уйду я от вас!
А Ваня, Валя, кошка хором мне и отвечают:
— Проваливай, токо шнурки на коньках потуже затяни — разболтались.
На острове много угля, поэтому много и шахт. В 70-е годы шахтовые посёлки жирели на фоне всеобщего дефицита. Южно-Сахалинск, Поронайск, Долинск и прочие сахалинские города-шушеры погрязли в очередях. И только в валютных магазинах в «Берёзка», хоть что-то нормальное и можно было купить. Нет, нам их тоска была неведома. Лучшая рыба — шахтёрам, лучшее мясо — шахтёром. Полки, ломящиеся от товаров только в шахтёрских посёлках и городках. Одежда и обувь из Японии — тоже нам (за рубли). Выбор одежды огромен! Посуда — на любой вкус. А зарплаты: шахтёры получают 300—600 рублей в месяц и дорога в отпуск оплачивается. Отец Иван в забое не работал он, как электрик, получал приблизительно 300, частенько бывало и меньше. А у моей мамки (воспитатель в д/я) всего 120 рублей. Но мать легко могла прокатать в отпуске папкины 1000—2000 рублей. Удивляло меня только одно: