Помню, дело было зимой. Обе трёхлитровые банки в нашей семье закончились быстро, и я подползла к уставшей матери:
— Мам, а почему во Мгачах не делают мороженое?
— Хм, ты видела на Рождественке наше стадо коров?
— Да, ну и чё?
— Там три калеки пасутся, даже на ясли, детсады и школы молока не хватает. А тебе ещё и мороженое подавай! Обосрёшься.
— Ага, дети в твоих яслях обосрутся! — насупилась я.
Подслушивающему наш разговор отцу, видимо, стало жаль дочурку, он вышел с литровой кружкой на мороз, зачерпнул в неё хрустящего снежка и вернулся в дом. Открыл банку сгущёнки, перемешал её со снегом и сказал:
— На съешь, мороженку «Иван и Ка»!
Ну я и съела.
— Очень вкусно! Па, а что такое «Иван и Ка»?
— Как что, «Иван и кака».
— Тьфу на вас обоих, самое светлое обгадите!
— Сегодня вечером это светлое коричневым из тебя выйдет.
Я снова насупилась и больше не ждала, когда привезут белую сладость в посёлок, а всё больше задумывалась о душе и теле:
— Неужели, когда я умру, моё тонкоматериальное тело тоже будет вынуждено искать тонкоматериальную еду и тонкоматериально испражняться? Нет, не хочу я такой жизни вечно! А нельзя стать после смерти просто Разумом и всё, а?
С тех пор родители очень тактично звали меня к столу:
— «Кусочек Разума и К», идите кушать!
Наш класс повезли на экскурсию в город Александровск-Сахалинский в колбасный цех, ну и ещё куда-то… не помню. В колбасном цехе жутко: железный амбар с котлами, наполненными фаршем; и жирные крысы, бегающие прямо по котлам. Я приехала домой в угнетённом состоянии:
— Нет, вы видели, там крысы аж пешком ходят!
— Видели, — сонно вздохнули родители, не отрываясь от экрана телевизора.
— Нет, ну эти твари ещё и в фарш прыгают, а потом их прямо с костями большая мясорубка перемалывает, и затем всё это в колбасу напихивают. Вот что мы жрём!
— Привыкай, дочь, к правде жизни, — зевнул отец.
Я не унималась:
— Ну зачем нас повезли на такое смотреть? Чтобы мы перестали есть колбасу?
— Ой, а и правда, — оживилась мать. — Вань, на сколько мы сэкономим семейный бюджет, если будем покупать колбасных изделий на одну треть меньше?
— Ни на сколько, — махнул рукой Иван Вавилович. — Инна Ивановна дожмёт бюджет сыром и молоком. Дочь, а вас в молочный цех не планируют отвезти?
— Не знаю, а чё?
— А то, там, говорят, кошек в котлах перемалывают!
В моей душе вспыхнула целая буря, но быстро погасла, я равнодушно опустилась на стул:
— Хрен вам, а не экономия! Перехожу на зелёный горошек мозговых сортов. И в день буду съедать не меньше трёх банок, так и знайте!