Фура лежала на боку и перегораживала дорогу. Лежала она, сюда по всему, уже давно, так что автомобилисты успели протоптать объезд по обочине и частично по траве.
— Как думаешь, что здесь произошло? — спросил Федор.
— Понятно, что, — сказал я. — Система накрыла водилу и превратила его в зомби прямо во время движения. А каково, по твоему, быть зомби, оказавшемуся за рулем фуры с сорока тоннами мороженой свинины, двигающейся со скоростью девяносто километров в час? Грустная история, финал которой немного предсказуем.
Мы объехали грузовик по обочине и продолжили путь.
— Жизнь вообще несправедлива к компьютерным мобам, — сказал Федор. — Допустим, ты — хэдкраб. Сидишь себе в засаде, занимаешься своими хэдкрабьими делами, думаешь свои хэдкрабьи мысли. День сидишь, другой. А на третий день мимо пробегает Гордон Фриман и походя лупит тебя красной монтировкой по голове.
— Для хэдкраба это не просто монтировка, — сказал я. — Это красная монтировка судьбы.
— Боюсь, третью часть мы теперь так и не увидим.
— Разве что в реальности, — сказал я.
— Хотя, мы теперь многого уже не увидим, — сказал Федор. — Хорошо хоть, "Игра престолов" закончилась и "Мстители" до финала добрались.
— А я бы на "Войне бесконечности" все закончил, — сказал я. — Типа, они были хорошие ребята, они бились, как львы, и дело их было правое, и они приложили все силы, но так и не смогли, и в конечном итоге проиграли. Такая фигня.
— Слишком пессимистичная концовка, — сказал он.
— Зато жизненная, — сказал я.
— Тогда тебе финал "Игры престолов" как раз должен был понравиться, — сказал он. — Куда уж жизненнее.
— Не смотрел, — сказал я.
— И вот о чем с тобой после этого разговаривать?
— Я тебе могу рассказать, как дельтовидную мышцу правильно качать, — сказал я. — Или хотя бы показать, где у тебя эта мышца.
— Бугагашеньки, — сказал Федор. — Далеко хоть эта дача?
— Еще километров сорок, — сказал я.
— Это уже там люди с песьими головами живут?
— Нет, они подальше, за пределами Московской области.
Похоже, у ласточки после прихода системы еще и инжектор прочистился, потому что она пожирала километры с бодростью, которой я за ней уже довольно давно не замечал, и уже скоро мы были на месте.
Место было довольно странное.
Обычная подмосковная деревня, в один момент она почему-то стала очень популярна у москвичей, и они выкупили тут половину земельных участков, снесли то, что на них было, и построили там свои дачи. И теперь обычные деревенские срубы соседствовали с краснокирпичными трехэтажными особняками, финскими каркасными домами и прочим архитектурным безобразием.