Эраст Аристархович объяснил:
– Вижу, пес не знает, лаять ему или варежку держать, вот и постучал.
– Спасибо. – Максим Максимович стал рассматривать варежку, а Рекс, потянув его за полу пиджака, побежал, призывно оглядываясь.
– Рекс, сидеть! – приказал Максим Максимович. – Секунду, накину пальто и шапку, наверное, что-то с Димкой.
Он тотчас вернулся, одеваясь на бегу.
– Я с вами, – Эраст Аристархович побежал тоже. Когда они вслед за Рексом очутились на волжском льду и увидели свежую лыжню со следом Рекса рядом, поняли: на острове что-то стряслось. Выбежали к костерку на поляне. Димка, согреваясь, приплясывал у огня. Увидев Рекса, отца и соседа, обрадовался:
– Скорее! У Дины жар, и она бредит.
Эраст Аристархович сбросил свое пальто. Из него получилось нечто вроде спального мешка; воротником к ногам, а ноги зепеленуты в рукава. Эраст Аристархович, умело скрепив Динины лыжи, соорудил подобие санок. Объяснил:
– Что я, даром в гражданскую войну на Кольском полуострове в лыжном батальоне был?
Дина сильно простудилась, и у нее была вывихнута нога. Ее положили в больницу. Димка чувствовал себя виноватым, Мишка и Васька напустились на Димку:
– Хорош друг! Нет нас позвать! Дина теперь отстанет.
Димка спросил у Васьки:
– Ты же раньше девчонок терпеть не мог?
– То раньше. А теперь… Мы уже взрослые. Васька был прав. Человек (порядочный, конечно) взрослеет тогда, когда начинает по-настоящему сочувствовать другому, сопереживать с ним.
В ТАКОЙ ЯСНЫЙ, ЛЕТНИЙ ДЕНЬ
Балконная дверь Грановских была распахнута, из-за нее доносились негромкие звуки скрипки. Димка прислушался, и вдруг скрипка будто позвала к себе. Он влез на балкон. Лева перелистывал ноты.
– Ты что сейчас играл? Лева вздрогнул и оглянулся:
– А, это ты… «Лунную сонату» Бетховена. А что? Димка попросил сыграть еще раз. Лева удивился:
Димка, Мишка и Васька всегда смеялись над ним из-за того, что он играет на скрипке. И вдруг Димка просит сыграть!
Проиграв сонату, Лева опустил смычок и посмотрел на Димку:
– Ты что, уснул?
– Нет, что ты! – встрепенулся Димка. – Я просто заслушался. Ты очень хорошо играешь.
– Правда? Тебе понравилось?
– Здорово. Сыграй еще что-нибудь.
У Левы еще никогда не было такого внимательного, терпеливого слушателя, и он играл много и охотно. Димка слушал и удивлялся тому, как хорошо мечтается под музыку, как легко с ее помощью вообразить все, что хочешь, и переносился то на берег Черного моря к Воробьевой даче, то видел себя на скалистом берегу вместе с Диной. А Лева все играл и играл…