Перед Джеком снова возник бармен, он составлял напитки для той пары в дальнем углу.
— А вы? — поинтересовался Джек. — Вы здесь с самого рождения?
— Не-е, — ответил парень. — Я из пригорода под Бостоном. А сюда перебрался из-за моей подружки. Она здешняя. — Он слегка тряхнул головой, чтобы убрать волосы, застившие ему глаза.
Джек кивнул и выпил.
— Много лет мы с женой жили в Кембридже, — сказал он, — а потом приехали сюда.
Джек мог бы поклясться, что на лице парня мелькнула ухмылка, прежде чем он, подхватив бокалы, понес их к столику, где сидела парочка.
Вернувшись, бармен спросил:
— Человек из Гарварда? Значит, вы были человеком из Гарварда. — Вынув из посудомойки поднос с чистыми бокалами, он принялся расставлять их — вверх дном — на полке.
— Я там сортиры чистил, — сказал Джек. Идиот бармен метнул на него взгляд, проверяя, шутит он или всерьез. — Нет, не чистил я сортиры. Я там преподавал.
— Классно. А на пенсии вам захотелось пожить в тихом месте, да?
Джеку никогда не хотелось ни на пенсию, ни в тихое место.
— Сколько с меня? — спросил он.
* * *
На обратном пути он думал о Шрёдере, каким же никчемным придурком был этот малый, каким говенным деканом. Когда Илейн подала в суд, когда она действительно это сделала, утверждая, что ее не взяли в постоянный штат Гарварда по причине сексуальных домогательств, Шрёдер повел себя по-свински. Он избегал Джека, даже отказался выслушать его. «Доверимся юристам», — твердил он. И отправил Джека в творческий отпуск. Три года длились эти разборки, пока Илейн не получила солидный куш отступных, и к тому времени, когда они затеяли переезд в Мэн, Джек вышел на пенсию. Мэн выбрала Бетси — ей хотелось уехать куда подальше, и это им удалось, кто бы спорил. Кросби, симпатичный прибрежный городок, Бетси нашла по интернету, а уж дальше Кросби ехать было некуда, хотя дорога по Восточному побережью заняла у них всего несколько часов. Они поселились в городе, где никого не знали, ни единого человека. Впрочем, у Бетси скоро появились друзья, у нее был дар заводить друзей.
Остановитесь.
Остановите машину.
Фразы прозвучали несколько раз, прежде чем Джек вслушался в них; произносили их в мегафон, и Джек никак не мог понять, что это за странные звуки, столь непохожие на привычное шуршание шин по асфальту, и обомлел, когда увидел синие мигалки и полицейскую патрульную машину у себя на хвосте. Остановитесь.
— Черт, — выругался Джек, съехал к обочине и затормозил.
Вырубив двигатель, он глянул вниз и вбок, туда, где под пассажирским сиденьем лежал пакет с виски, купленным в магазине на выезде из Портленда. К нему направлялся молодой полицейский — этакий раздувающийся от важности засранец в темных очках, — и Джек осведомился вежливо: