Станислав Адамович за спиной жены запоздало приложил палец к губам, призывая Зою замолчать.
— Да два года назад и было, — сказала Верунчик.
— Не знаю, что они там в Италии напутали, но мы этой весной с Милкой встречались. И Жанка была. Она может подтвердить.
— Что я тебе говорила, Стасик? — Верунчик с торжеством обернулась к мужу. — А ты был готов меня в сумасшедший дом упечь!
— Не сгущай краски.
— Хотел, хотел! Теперь-то видишь, что нам безбожно врали?
— Вшистко едно, — пробормотал пан Мидовский, по-прежнему любивший иногда ввернуть польские словечки.
— Нет не все равно! — горячо возразила Верунчик. — От нас что-то скрывали. И вот Женечка погибла.
— Женечка? — спросила Зоя.
— Да, сестра моя двоюродная.
— Альшиц?
— Ты слышала, да? — сказала Верунчик. — Прямо в квартире зарезали. Как овцу. А все потому, что она про Милочку правду хотела выяснить, да кому-то это очень не понравилось.
— У тебя нет никаких доказательств, что Евгению убили из-за этого, — устало заметил Станислав Адамович.
Зоя знала другую версию убийства, но сочла за лучшее промолчать.
— А потом, Зоечка, произошла совсем уж непонятная история. — Верунчик все никак не могла остановиться. — Приходит к нам однажды девушка. То есть молодая женщина…
— Верунчик!.. — простонал Станислав Адамович. — Не надо!..
Но его мольбы не подействовали на жену. И Зое пришлось выслушать подробный рассказ о том, как в квартире на Поклонной неведомо откуда появилась женщина, лицом непохожая на Миледи, но во всем остальном настолько ее напоминающая, что Верунчику стало казаться, будто это ее дочь. Да и Станислав Адамович был в полнейшем смятении.
Зоя сразу поняла, в чем тут дело. Конечно же, это приходила сама Миледи. Миледи после пластической операции, так изменившей ее, что даже Зоя с Жанной, помнится, не признали подругу. Однако говорить об этом Верунчику Зоя не стала. Ей прежде самой надо было во всем разобраться.
— Ну и что дальше? — спросила Зоя.
Верунчик махнула рукой и залилась слезами.
— Она больше не пришла, — глухим голосом сказал Станислав Адамович. — Хотя обещала прийти. На Милочкин день рождения. И с тех пор ни разу не позвонила.
Он подал жене платок и продолжил, гладя ее по голове:
— Я-то думаю, что это не Милочка была, а какая-то ее московская подружка. Она так и представилась. А нам просто очень хотелось поверить, что… — У него перехватило горло.
— И все-таки она жива, жива! — сквозь слезы упрямо затвердила Верунчик. — Я не знаю, как все объяснить, но какое-то объяснение найдется. Я верю! Я все равно ее жду!..
Станислав Адамович с помощью Зои бережно уложил в спальне совершенно обессилевшую жену, сам привычно сделал ей инъекцию успокоительного, и Верунчик забылась.