Битва на Неве (Тихомиров) - страница 4
У князя Александра Ярославича конь был гнедой в нарядной дорогой сбруе.
Противники двинулись один на другого, сшиблись. Полетели искры от ударов мечей.
Оба воина были ловки и ратному искусству хорошо обучены. Да тяжелые доспехи на Биргере сковывали его, поэтому князь был подвижнее, легче уходил от ударов шведа.
Поединок разгорелся ярый, да ни русский, ни швед не могли одолеть друг друга в схватке.
Но вот княжеский ловчий Яков протянул Александру Ярославичу копье, и князь неуловимым движением ткнул Биргера снизу вверх.
Швед не успел отразить удара, и копье князя скользнуло по скуле Биргера. Вздрогнул швед, кровь побежала с рассеченной щеки.
— Ай да князь! — закричал Яков. — Добавь ему еще разок, да покрепче.
Плотно окружили своего военачальника рыцари. Под ударом Александра упал один из них, но достать Биргера князь уже не смог. Шведа с трудом спасли оруженосцы и слуги.
Победа князя в поединке воодушевила русских. Будто с новыми силами ринулись они в сечу.
Тем временем рухнул наземь золотой шатер. Это дружинник Савва подрубил его топором. В страхе попятились шведы. А тут еще увидели они позади себя дым — догадались, что горят корабли… Ужас охватил рыцарей. Бросились они сломя голову к реке — может, не все корабли подожжены, может, еще остался путь к спасению?
Много незваных гостей было порублено на берегу.
Новгородец Гаврила Олексич, преследуя епископа, на коне верхом ворвался на корабль — шведы даже сходни не успели скинуть, а Гаврила одного свалил, другого. Вот и епископ упал, сраженный мечом Олексича. Окружили враги дружинника, прижали к борту, сбросили вместе с конем в воду. Гаврила на берег выбрался — и опять в бой, в самую гущу.
Без устали дрались и князь, и дружина, и пешие русские ратники. Паника охватила шведов, побежали они в страхе, бросая оружие.
С отчаянным упорством лезли захватчики на корабли, срывались, свирепо отталкивали друг друга и вновь хватались за спасительные борта онемевшими руками. Кто-то, раненный в руку, уцепился ногами, кто-то вонзал в край борта зубы! Кто-то потеряв человеческое лицо, выл, вытаращив глаза, как дикий зверь.
Лишь нескольким кораблям удалось отчалить. На одном из них спасся и Биргер.
Вместо ключей от Новгорода и награбленного добра, повез он назад жалкие остатки своего войска. Многие знатные рыцари погибли, застигнутые врасплох, в своих шатрах и в схватке с русскими воинами. Были брошены на русской земле и лагерь, и обоз, и раненые.
А на лице Биргера горела «печать» новгородского князя, та печать, которую Александр поставил своим острым копьем. Рана разболелась, да не сравнить было ту боль с тяжестью, что давила душу побежденного военачальника.