Слива прижался к земле, свято помня, что только в ней его спасение. Развернулся и стал поворачивать санки, но они накренились и наделали столько шума, что с немецкой стороны крикнули: «Halt!»
А потом стали стрелять.
И тогда Слива побежал. Согнувшись. А лямка тянула его назад. И он несколько раз падал на спину, когда санки цеплялись за кусты или большие «камни. Трескотня выстрелов усиливалась. Слива не сразу сообразил, что стреляют не только немцы, но и наши. И когда он увидел трассирующие линии, как бусы, перекинутые в ночи, он вспомнил, что не одинок. Что за него уже воюют. И сил прибавилось, и посветлело на сердце…
Музыка словно приветствовала возвращение Чугункова. Было чертовски приятно опуститься вот так на дно окопа, чувствовать за спиной надежную, прохладную землю и слушать музыку, под которую танцевал совсем недавно, каких-нибудь полтора года назад. Чугунков видел, как четверо солдат подхватили его санки и бомбу и потащили туда, в тылы, по извилистому ходу.
Подошел согнувшийся человек. Чугунков узнал майора. Но подниматься так не хотелось, будто проклятые санки вытянули из него все силы. Однако Чугунков сделал вид, что хочет под пяться, но Журавлев жестом предупредил его — не надо. Спросил:
— Последний?
— Нет. Еще один.
В это время и раздались выстрелы.
— Слива! Они стреляют в Сливу! — Чугунков и майор прильнули к брустверу.
Отсветы над землей метались широкими желтыми полосами, потому что немцы стреляли трассирующими пулями. Сомнений не было: Слива обнаружен.
В ту же минуту майор Журавлев отдал приказ подразделениям полка открыть ответный огонь.
Галя присела на нары. Землянка дрожала. И пыль клубилась над бревнами, словно над грязным ковром, когда его выбивают палкой. Тамара, сменившая ее у рации, совсем по-девчоночьи посмотрела на подругу и жалобно сказала:
— Близко.
— Я пойду, — сказала Галя, но не двинулась с нар, а только закусила губу.
— Не имеешь права, — возразила Тамара.
— Я хочу быть с ним… Хочу посмотреть, какой он там, под пулями. Может, он струсит. И я разлюблю его…
— Он не струсит, — ответила Тамара. И тут же в микрофон: — «Индус»! Я — «Чайка». Слышу вас хорошо.
Схватила карандаш. Ученическую тетрадку. И стала быстро записывать.
Галя вышла из землянки.
Им только казалось, что снаряды рвались рядом. Артналет бушевал там, внизу, над позициями полка. А здесь было свежо, немножко серо, и воздух самую малость отдавал порохом. Никаких тропинок возле землянки не пролегало. И Галя пошла напрямик, внимательно поглядывая себе под ноги, иногда хватаясь за ствол дерева или ветку кустарника.