Так вот, в те дни, когда город бомбили по шесть, по семь раз в сутки, дед Кочан разряжал невзорвавшиеся бомбы. Ежедневно он проделывал это десятки раз. Его привозили к объекту чуть ли не на машине самого председателя горисполкома Шпака, потом все прятались, а дед оставался наедине с бомбой. Откапывал ее, закуривал и тяжелым, им самим придуманным ключом выворачивал взрыватель.
Словом, дед оказался что надо!
— Пойдем к нему, — предложил я Ванде.
Бабка Кочаниха стояла возле калитки, повернув голову налево, смотрела в низ улицы. Поджидала деда. Увидев нас, она стала расспрашивать про Георгиевское. Я рассказал, как нас там бомбили. Выслушав, Кочаниха заметила:
— Я твоей матери говорила: из дому срываться — и людей вытруждать, и наалкаться вдоволь можно…
От бабки Кочанихи я часто слышал негородские слова. И еще она любила пословицы, поговорки. Тогда, вздохнув, она раздумчиво произнесла:
— Беремечко — тяжелое времечко.
Потом спросила:
— Хотите варенья из вишни?
Мы, конечно, хотели. Но не ответили ничего.
Бабка пустила нас во двор, посадила за стал, похожий на козлы. Принесла пол-литровую банку, на две трети заполненную вареньем, и ложки. Мы не заставили себя уговаривать. Выплевывая косточки, я рассказал, как нас пугнули в Георгиевском при ночном налете. Бабка Кочаниха и Ванда смеялись до слез.
Смеркалось, когда пришел дед Кочан. Он был маленько навеселе. Зеленая гимнастерка, без петличек, сидела на нем ладно, но была в глине и копоти, и сапоги припылились густо. Он улыбнулся бабке, а глаза хоть и сузились, но остались грустными и усталыми.
— Вычаяли наконец-то, — сказала бабка Кочаниха. — Думали, и ночевать не придешь сегодня.
Дед покачал головой.
— Вот, — бабка показала на нас, — дожидаются. Говорят, дед теперь герой. Посмотреть на тебя охочи…
— Милые вы мои, — произнес дед немного нараспев.
Он обнял нас за плечи. Потом, словно пошатнувшись, отступил к стене и вынул из карманов две авиационные мины.
Бабка Кочаниха побледнела, точно замаскировалась под известь, и, ахнув, схватилась за живот натруженными ладонями. Может, полагала, что он лопнет у нее от страха.
Дед сказал:
— Милые дети, возьмите. Чем не игрушки?!
Мины были синие, размером с пол-литровые бутылки. Белые стабилизаторы казались маленькими коронами.
— Что напрасличаешь, вычадок старый? В голове у тебя хоть маленько осталось? — запричитала бабка Кочаниха.
Дед запротестовал:
— Зря нервы изводишь. Мины безопасные.
И в доказательство он грохнул одну о землю.
Бабка перекрестилась и, бормоча молитву, поплелась в комнату. Дед авторитетно сказал: