Директор театра Геннадий Иванович Суханов, бывший оперный певец, мужчина высокого роста, вальяжный и улыбчивый, начал с международной обстановки.
- Уважаемые товарищи, - сказал он торжественным тенором, - конечно, вы опытный, испытанный коллектив, сознательные люди. Но никогда прежде мы не выезжали за рубеж в столь напряженной ситуации и в такую сложную страну. А большой опыт усыпляет... На этот раз нам предстоит серьезное испытание. Я не имею в виду сейсмические вещи... Хотя от вулканов тоже можно ожидать неожиданностей. Дело в том, товарищи, - тут Суханов перешел на баритон, - что правящая партия Японии ведет себя не так, как хотелось бы...
По правде сказать, я не знал, чего мне хотелось от правящей партии Японии, а Геннадий Иванович дипломатично не сообщил этого впрямую, но явно дал понять, что высокая вежливость японцев не должна обмануть нашу проницательность.
На этом тревожном фоне и были даны "уточнения по еде". Мы имели право взять с собой по две палки копченой колбасы, не более десяти банок консервов, три-пять пачек чаю, двести граммов или банку растворимого кофе, триста граммов икры, черной или красной, хрустящие хлебцы, а также по полтора блока сигарет и две бутылки водки. Таможня в Находке характеризовалась как очень строгая, но если наши "звезды" возьмут с собой свои фотографии для подарков и сделают на них сердечные надписи в адрес тружеников проверки, то весь коллектив может надеяться на таможенную снисходительность. (Смех, возгласы одобрения, аплодисменты.) Хотя муку, крупу, хлеб и полуфабрикаты даже "звездам" брать с собой категорически не следует...
Читателю, не пережившему наших времен, следует объяснить, что все эти дозволенные яства нужно было еще, что называется, "достать", потому что на общедоступных прилавках всего вышеперечисленного не было или почти не было. Один из моих друзей справедливо советовал развернуть историческую тему добывания продуктов, и я, благодарно приняв совет, чуть позже непременно им воспользуюсь, но пока, дабы не тормозить действие, обязан вернуться на собрание.
После директора взяла слово едущая руководителем гастролей Анта Антоновна Журавлева, в сфере культуры женщина историческая и бессменная, в те поры секретарь областного (или городского?) комитета партии, а некоторые говорят, что не секретарь, а заведующая отделом или генеральный инструктор...
Здесь знатоки могут мне возразить в том смысле, что никаких "генеральных инструкторов" ни в обкоме, ни в горкоме не было и быть не могло, а был всего лишь один-единственный и незабвенный Генеральный секретарь. Но если хорошенько вдуматься, эпитет "генеральный" должен был произойти не иначе как от слова "генерал", а поскольку партия у нас была всего одна и всем руководила ("руководящая и направляющая сила эпохи"), то любой ее инструктор, выйдя за порог своего штаба, тотчас начинал чувствовать свою избранную роль и генеральское положение. И, конечно же, все остальные, то есть те, кто не имел счастья служить в обкомгоркомрайкоме, понимали себя по отношению к каждому инструктору значительно ниже рангом или вообще маялись своей неполноценностью, как штатские по отношению к военным. Что уж тут говорить о заведующих отделами, третьих, вторых, а тем более первых секретарях, которые смотрелись просто генералиссимусами. Недаром же Анту Журавлеву назначили руководителем японских гастролей, поставив ее не только над Геннадием Сухановым, но и над самим Георгием Товстоноговым. И, кстати сказать, именно Анта выгодно отличалась от других подобного рода руководителей.