Эти цели превращаются в недостижимые фантазии, которые способны только разочаровать человека, сделав его или ее мир болезненно пустым и бессмысленным.
Менее глобальный характер, но близкий к фантазиям о спасении мира, носит описанное Кэин и Фаст вступление после самоубийства супруга в повторный брак с хронически больными людьми и инвалидами, чем предпринимается очевидная попытка сыграть роль «спасителя» или любящего спутника жизни. Оставшийся в живых муж или жена стремятся принести в жертву свое счастье, пытаясь показать, какие они «хорошие», и «облегчить» несчастье другого человека, чтобы «исправить» вред, нанесенный человеку, совершившему самоубийство.
ДЖЕРЕМИ:Третий брак моего отца, длившийся семь лет, был с женщиной, которая страдала наркоманией. Мы неоднократно спрашивали его, почему он не разведется, ведь между ними нет ничего общего. Но он упорно твердил: «Мне жаль ее. Я подожду, пока она встанет на ноги, и тогда расстанусь с ней». Но тем временем его пьянство усиливалось, как и ее злоупотребление наркотиками.
Иногда потребность заключить брак с человеком, в котором супруг самоубийцы может проявить всю свою «добродетель», возникает не только от испытываемого чувства вины, но и в силу дополнительного груза — будто и так недостаточно — возложенного близкими и родственниками, утверждающими, что он «довел» супругу до самоубийства. Это предвзятое мнение окружающих долгим эхом слышится на протяжении всей жизни близких самоубийцы, накладываясь на собственное чувство вины, с которым они и без того живут, молчание, которое они навязывают себе и другим, и так и не разрешившийся процесс горя. Мало того, что человек потерял мужа или жену, ему еще приходится выносить обвинения родственников или соседей в случившемся. И все же такое нередко происходит.
СЕКСУАЛЬНОЕ НЕУДОВЛЕТВОРЕНИЕ
Что можно сказать о сексуальной активности среди лиц, переживших самоубийство своего близкого? Видимо, лишь то, что у них отмечается тенденция к ее «захоронению», наряду с другими чувствами и видами деятельности.
Лори была пышущей здоровьем женщиной двадцати с небольшим лет, когда ее отец внезапно заболел раком. По мере прогрессирования болезни становилось ясно, что она неизлечима. После семейного совета с женой и старшими детьми («Они считали, что я слишком молода») отец принял большую дозу снотворного. Это «рациональное самоубийство» было признано семьей и близкими друзьями необходимым, но Лори оказалась сражена им: «Как он мог так бросить меня?» После случившегося она впала в депрессию, ее гнев обратился внутрь. После сеансов психотерапии и участия в группе самопомощи она возвратилась к работе, внешне выздоровевшей. «Но я умерла сексуально. Даже тот мужчина, с которым я встречалась, больше не привлекал меня. Никто больше меня не интересовал». Естественно, депрессия вскоре вернулась.