Она почувствовала, как рана на голове вновь начала кровоточить, но это была не прежняя тупая боль, а уже вполне конкретная, адски раскаляющая до предела. Она услышала, как те двое уселись в кабину и завели мотор. Их разговор, был смесью мата, пахабных шуток и невнятных восклицаний. По крыше грузовика начал бить дождь. Капля за каплей он увеличивался, и, вместе с ним, увеличивался ее порог страха. Чтобы себя отвлечь, она начала осматриваться по сторонам. В кузове было темно, но глаза постепенно привыкали к этому немому мраку. Ей удалось разглядеть несколько канистр, канат, истрепанный до того, что больше походил на бельевую веревку, и несколько кусков ткани, подобной той, которой был залатан брезент. Через дыры в обшивки изредка просачивался свет. Она поняла, что грузовик едет по улице с фонарями, и, значит, приближается к месту, где будут люди. Прошло то ли полчаса, то ли полдня, когда грузовик остановился. Время исказилось. Оно стало тягучим и всеобъемлющем, пока она сидела в пугающей темноте.
— Везем шо? — послышался новый голос. Он был отдален, и чем-то напоминал голос первого. Хотя, если бы сейчас же первый не ответил, она бы подумала, что он начал говорить сам с собой.
— Та ни, как всегда. Одна только незнающая на этот раз. Там, в кузове.
— Беглянка или шо? — вновь раздался таинственный голос.
— Да черт их знает. Каждый вечер такая херня. Пади их разбери, — ответил первый. Она пыталась вспомнить, как его отчество, ведь второй, неосторожно сказал его, при их встрече.
Послышались шаги. Тем временем, кабина ее грузовика открылась, и, с места водителя, спрыгнул второй, тот, с оскалом-улыбкой. Он громко высморкался, не менее громко отматерился на грязь под ногами, и пошел в сторону кузова. Через несколько секунд, брезент был сдернут, и она увидела перед собой молодого парня с винтовкой в руках. Он был в непонятной форме, явно большей его размера на три, в каске и с пластырем на переносице. Под двумя глазами виднелись синие пятна, а от всего тело несло сильным перегаром.
— Ты кто? — спросил он, щурясь и пытаясь разглядеть, среди канистр ее силуэт.
— Я не знаю, — ответила она, проносясь взглядом по уже ставшему родным машинном отделении. Как оказалось, вокруг нее были не только тряпки и канат. Рядом с ней была целая уча разных патронов, просто так, высыпанных у одному углу.
— Ты, шо, дебил? — спросил молодой к подходившему второму, — Куда ты патроны насыпал, придурок? А, если бы она, их выкинула или съела? Я с тебя поражаюсь Захаренко. Дебил-дебилом.
— Так она, это, не хера не помнит, говорит. На кой ей патроны? — указывая на нее, виновата оправдывался второй. — Слышь, — вновь к ней, — ты кто, дочка?