Когда созревший кокосовый орех падает с пальмы, он обычно попадает на песок. Устойчивость к соли, жаре и подвижному грунту помогает кокосовым пальмам в естественных условиях произрастать на тропических пляжах, откуда высокие приливы и штормы постоянно уносят их семена в открытое море. Плавающий в море кокосовый орех может оставаться жизнеспособным по меньшей мере три месяца, перемещаясь с помощью ветров и течений на сотни, а может быть тысячи, миль. В течение этого времени эндосперм продолжает затвердевать, но остается еще достаточно кокосовой воды, чтобы обеспечить прорастание семени, когда наконец волны выкинут его на сухой песчаный берег. С жидким, внеклеточным, эндоспермом, содержащим достаточно влаги, и богатой маслами копрой, обеспечивающей запас энергии, кокосовый орех может расти неделями без какой-либо поддержки извне. Проросшие кокосовые орехи с уже достигшими нескольких футов в длину яркими зелеными листьями, выставленные на рынке в тропиках в качестве рассады, вполне обычное зрелище.
Приспособленность кокосового ореха к мореплаванию — качество редкое, однако не объясняет, почему его «завтрак» отличается таким высоким содержанием масла. В конце концов, крахмал или масло какао тоже будут держаться на поверхности воды, если их упаковать в такую крупную волокнистую оболочку. Мое исследование миндаля привело к тому же основополагающему вопросу. Введенное в культуру в Центральной Азии миндальное дерево, состоящее в близком родстве с персиками, абрикосами и сливами, сначала распространилось в Средиземноморье, а затем и во всем мире. Люди оценили как его своеобразный вкус, так и пищевую ценность, потому что, в дополнение к маслу, семена миндаля запасают более 20 % энергии в виде чистого белка. Но почему это происходит? Что заставило эволюцию пойти по пути таких разных стратегий обеспечения питания зародыша в семени? Понятно, что остатки Almond Joy не могли дать ответ на этот вопрос. И хотя я не нуждался ни в чьем содействии, чтобы поглощать шоколадные батончики, мне, очевидно, нужна была помощь, чтобы разобраться в биологических особенностях их ингредиентов. Я решил, что пришло время обратиться к человеку, чье имя неоднократно возникало в ходе моих исследований и кто, по мнению многих специалистов, был «богом» в мире семян.
«А… тот самый вопрос? — переспросил он, смеясь. — Я постоянно задаю его нашим аспирантам на квалификационных экзаменах. До сих пор еще ни один из них не нашел ответа!» Будучи профессором ботаники Университета Калгари, а затем и Университета Гуэлфа в Канаде, Дерек Бьюли вот уже более 40 лет ставит в тупик студентов своими вопросами о семенах. К счастью для участников научных споров, ответы на многие из этих вопросов были получены в результате его собственных исследований. Лаборатория Бьюли занималась практически всеми аспектами биологии семян — от их образования и периода покоя до прорастания. Однако, несмотря на все свои научные достижения, профессор утверждает, что его карьера ученого сложилась лишь по воле случая.