О невидимости и о нематериальности. И та и другая считается очень сложными в своем освоении. И уж в качестве первой техники изучать их не стоило в принципе, но у меня не было иного выхода.
Придя в себя и отстранившись от боли в паху, я приступил к тренировкам техники нематериальности, именно она могла помочь мне сбежать из камеры. После сотой активации я наконец-то заметил изменение, теперь рука становилась не по локоть, а на пару сантиметров дальше.
Это меня сразу обрадовало и придало еще сил для дальнейших тренировок. Честно говоря мне было непонятно, почему шпион считал эту технику сложной и тяжелой.
Он по каким-то причинам не мог ее использовать больше десяти раз подряд, после этого ему требовалось не меньше пары часов отдыха во время которых он не мог ничего сделать.
Я же никакого упадка сил при этом не чувствовал и наоборот каждая активация мне давалась легче. Но это можно было объяснить тем, что мое подсознание привыкало к новой технике и с каждым разом нагрузку на сознание уменьшало беря на себя большую часть.
Я так увлекся тренировкой, что даже не заметил как мне в камеру принесли новую порцию еды, в этот раз это было нечто похожее на перловую кашу с несколькими кусками мяса.
Вначале я волновался, что опять меня усыпят, поэтому ел маленькими частями контролируя свое состояние, но сон на меня не нападал, а потому вторую половину я съел быстро просто перевернув миску и закинув все в свою новую зубастую пасть.
После еды я вновь сел в медитацию и приступил к тренировкам. Не знаю сколько времени прошло, но очнулся я от того, что двери в камеру открылись и в нее вошел незнакомый мне ошо воин.
Тот удивленно посмотрел на меня сидящего в медитации, но наткнувшись на окровавленную повязку в области паха лишь насмешливо хмыкнул после чего направился в мою сторону.
— Слушай меня внимательно, — произнес он, — Господин пообещал своей даме сердца, что подарит ей раба владетеля. Так что могу тебя поздравить тебе сильно повезло, а то в лаборатории господина такие как ты дольше пары недель не живут. А теперь вставай за тобой прибыли.
— Мне больно ходить, — ответил я. Мне и действительно из операции по кастрации было довольно больно ходить на двух ногах.
— Привыкай, таких как ты боль сопровождает до конца жизни. И вини в этом своих родителей, не нарушай они закона и пройди они стерилизацию, то ты не появился бы на свет и не был бы рабом. — произнес воин, после чего подхватил меня телекинезом.
Дорога долго не продлилась и вскоре меня вынесли наружу где стояло два летательных аппарата. Один уже знакомый мне, а второй полностью ярко салатового цвета разрисованный различными животными.