Путь бодхисаттвы махаянисты называют путем парамит. Слово «парамита» обозначает свойство, переводящее на другой берег существования. Как правило, в текстах дается набор из шести таких свойств. Первые пять относятся к группе искусных средств (упая), шестая парамита, имеющая особое значение, образует отдельную группу — группу мудрости (праджни). Единство всех шести свойств, как единство метода и мудрости, и есть пробуждение, обретение состояния Будды. Категория мудрости (праджни), обозначавшая в хинаяне умение распознавать дхармы (не сводимые к другим простые элементы опыта), в махаяне трактуется как особая способность воспринимать реальность непосредственно (в буддийской терминологий эта способность обозначается словом татхата — таковость). Праджня-парамите (свойству мудрости) посвящен целый раздел махаянской литературы, получивший название праджня-парамита сутр.
Развитие идеала стремления к пробуждению привело также к возникновению своеобразной махаянистской метафизики, получившей свое выражение в Учении о природе Будды. Поскольку Будда является таковым вследствие обретения бодхи, то природа Будды и природа бодхи совпадают. Пробужденность Будд выражается в Дхарме — учении, и, таким образом, Дхарма формирует истинное тело Будды. Но под дхармой понимается также элементарная частица опыта, и потому тело Будд есть Дхарма дхарм, «дхармовая природа», истинный опыт. В ходе подобных рассуждений в махаяне сложилось учение о Дхармовом теле, едином для всех Будд, истинной реальности и природе всех дхарм. Следовательно, природа Будды — истинная природа всех элементов возможного опыта. Из этого положения махаяна делает окончательный, радикальный вывод: нирвана и сансара тождественны, между ними нет сущностного различия; сансара есть лишь иллюзорный аспект нирваны, никогда не возникавший и никуда не исчезающий. При этом нирвана лишена сансарности, иллюзорности, и это отсутствие иллюзии и делает ее истиной. Но если все дхармы — дхармы Будды, то носители этих дхарм — живые существа — являются носителями природы Будды. Они не кто иные, как Будды, не пробудившиеся к пониманию своей природы.
Таким образом, в отличие от тхэравады, махаяна утверждает, что, пробудившись, Будда не покидает мир навечно, не уходит в недоступную для сансарических существ нирвану без остатка.
Популяризаторы буддизма в христианском мире, такие как Эдвард Конзе, стремились провести аналогию между Божественной природой и природой Будды, дабы как-то сблизить буддийское и христианское мировосприятие. Между тем они совершенно упускали из виду, что, согласно христианскому учению, человек изначально не наделен природой Бога, но сотворен Создателем по Его образу и подобию. С другой стороны, для не приемлющего опосредованный опыт и не знающего Божественного Откровения буддиста, вряд ли возможно полновесное сравнение между природой Будды и Божественной природой. Природа Будды, которой он (адепт) изначально обладает, представляет для него реальный опыт, Божественная же природа — опыт исключительно умозрительный и поэтому не имеющий для его практики особой ценности. Поэтому вышеупомянутая аналогия имеет скорее исключительно миссионерское значение.