– Ну, как там конь? – спрашиваю я, и мы оба смеемся, вспоминая наши неуклюжие разговоры. Это было всего пару месяцев назад, сейчас же мы полны радостной уверенности.
Он едет в Чартерхауз в Шине, чтобы просить мою мать дать нам разрешение на брак.
– Не забудь напомнить ей, что Елизавета не может против этого возражать, – говорю я. – И еще передай ей, что я уже достаточно взрослая, чтобы решать за себя.
– Скажу, – заверяет он меня. – Не вижу причин, по которым твоя мать могла бы мне отказать, ведь они именно так хотели организовать судьбу своей старшей дочери. Если я был достаточно хорош для Джейн, то и для тебя подхожу тоже. И твоя, и наша семьи были и в фаворе, и в немилости, а теперь у тебя нет ни приданого, ни благосклонности королевы. Хотя для меня эти вещи не имеют никакого значения.
– Она не имела права так со мной обращаться, – с раздражением говорю я. – Потому что в глазах других людей я не совершала никаких ошибок. Испанский посол сказал, что кроме меня у Елизаветы нет других наследников. В любом случае, сейчас у меня все хорошо. Она настолько разозлилась на нашу кузину Маргариту Дуглас за то, что та отправила своего сына, Генриха, во Францию на коронацию, что уже готова простить мне мою грубость.
Нед улыбается мне, и моя голова тут же идет кругом.
– Теперь неважно, кого Елизавета любит или не любит. Мы наследники королевской крови, и она должна дать нам разрешение на брак. Ты ее кузина и Тюдор, а я Смеймур. Она не сможет запретить нам венчаться.
Дорога до Шина займет примерно час. Я тщательно проверяю упряжь и седло, поправляю ремни, как настоящая жена.
– Будь осторожен! – говорю я ему, хоть и знаю, что его будут сопровождать слуги в униформе семейных цветов.
Ему не грозит никакой опасности. Жизни Елизаветы действительно угрожают, а вот нам, другим членам королевского семейства, остается купаться в народной любви. Все помнят, что королева Джейн, умершая в родах, давших жизнь королю Эдуарду, носила добрую фамилию Сеймур. А наша семья, Греев, любима за нашу королеву Джейн, которую обычные люди считают святой. Это только Елизавета пытается убедить всех в том, что Джейн была не коронована и что она, Елизавета, – единственный живой Тюдор.
– Я вернусь послезавтра, – говорит он. – И уже через месяц буду называть тебя своей женой.
Я прощаюсь с ним, совершенно не заботясь о том, кто может нас видеть. Я не сомневаюсь в нем и ни на мгновение не сомневаюсь в том, что моя мать даст согласие на наш брак. Нед ей всегда нравился, и Сеймуры всегда были очень влиятельны. Его мать уже дала свое согласие, хоть и нехотя, поставив единственным условием то, что моя мать поговорит с Елизаветой. Нам ничего не может помешать.