Он был старше года на четыре, а в Тусином возрасте — это очень большая разница. Многое в нем было ей непонятно, и вот это непонятное как раз и притягивало со страшной силой. У него были длинные, густые волосы, завязанные в хвост, брови, сросшиеся на переносице, и смуглое лицо.
«Какой странный, — подумала Туся, увидев его впервые. — Никогда не встречала людей с такой яркой внешностью».
И действительно, у Германа были вишневые, как будто накрашенные, губы и темно-карие, бездонные глаза.
Ей нравилось встречаться с ним, потому что он всегда придумывал что-нибудь интересное. Ради этих встреч она часто прогуливала школу, а потом приносила фальшивые записки от мамы или липовые справки.
«Крылова, — строго говорил Кахобер Иванович, классный руководитель 8 „Б“, — последнее время ты стала слишком болезненной. Нужно есть мед и делать зарядку».
Туся кивала и обещала, что завтра же начнет принимать витамины, но на следующий день уже спешила на свидание с Германом. В его распоряжении была машина отца, а на машине можно ездить куда угодно: в Коломенское или в Ботанический сад, чтобы смотреть на японские бонсаи, в любой кинотеатр, даже на окраине, где в зале собирается человек двадцать — не больше, чтобы целоваться на последнем ряду.
Да мало ли куда можно пойти, если любишь человека и если с ним интересно. Можно даже остаться дома и смотреть телевизор или какую-нибудь новую кассету или просто смотреть друг на друга и разговаривать. Еще можно пойти к друзьям, но Туся и Герман никогда этого не делали. Друзьями Туси в основном были ее ровесники, и теперь, по сравнению с Германом, они казались ей маленькими и скучными, а к своим друзьям Герман ее не водил.
— Почему ты меня ни с кем не познакомишь? — как-то спросила Туся. — Может быть, ты стесняешься меня? Стыдно, что встречаешься со школьницей?
Герман только улыбнулся (у него были неправдоподобно белые, крупные зубы) и потрепал ее по щеке:
— Глупая! Наоборот, я не хочу тебя никому показывать, чтобы тебя не увели, ведь ты такая красавица!
— Да ладно, — отмахивалась Туся. — Какая из меня красавица?
— А вот какая, — с этими словами Герман достал из кармана маленькое двойное зеркальце. — Посмотрись.
Туся отражалась в одной половине зеркала, а Герман — в другой.
— Как медальон, — заметила она. — Ты и я.
— Ага, — согласился он. — Красавица и чудовище.
Из глубины одной половины зеркала на нее смотрела бесконечно влюбленная, веселая девушка с легким румянцем, а из другой — страшное, мохнатое чудище, поблескивающее темными глазами.
— А-а, — вскрикнула Туся и отпрянула от зеркала.