Отчаянное желание вырваться всколыхнуло злость, которая по-прежнему была с девушкой. Думает, сцапал в объятия да поцелует, а она и растает? Потечет?
Получи!
Девушка ударила коленом в уязвимое место. Жаль, что не так удачно, как хотелось бы! Не слишком сильно получилось, однако Воронцову этого хватило. Он оттолкнул от себя бывшую собственность, немного склонился и – Женька отметила это с мстительным удовлетворением – скривился от боли, положив обе руки на поясницу.
Оскалившись, она отскочила от Воронцова всего на шаг и, когда краем глаза уловила резкое движение, непроизвольно сжалась, ожидая, что сейчас прилетит по лицу. Но сын президента лишь ткнул пальцем ей в грудь.
– Ты… – Во взоре бушевала буря. – …Действительно свободна! Я немедленно прикажу доставить тебя в город и велю перечислить денег.
– Спасибо, – произнесла девушка; хотелось произнести сказанное как можно более презрительно, чтобы уязвить бывшего господина. Однако тот ранил больнее.
– Да, деньги ты заслужила за свою… хм, работу.
У Ливадовой вновь перехватило дыхание. Будто расплачивается с ней, как со шлюхой!
– На первое время хватит, а дальше можешь заняться тем же.
– Думаешь, я проститутка?
– Не знаю. Утром ты была еще рабыней, а завтра можешь стать подопытной обезьянкой Мартынова. Советую вернуться с ним в Новосибирск и продолжить эксперимент. Ученые будут платить.
– Спасибо, что просветил, – язвительно произнесла Женя, грудь ее высоко, часто вздымалась и опускалась, внутри смешалось возмущение и гнев.
– У меня все. – Воронцов полностью взял себя в руки, на лице непроницаемая маска спокойствия.
– Слава богу, – резко ответила девушка, – я уже устала от этого разговора.
– Но если желаешь… – Он не удержался от того, чтобы задеть ее; честно говоря, она во многом еще воспринималась как его игрушка. – Оставайся, и мы продолжим. Жить будешь очень хорошо.
– Но недолго, – съязвила Женька.
– Тебя, одичалая, не понять.
– А и не надо!
– Тогда у меня действительно все. – Крутанувшись на каблуках, мужчина решительно направился к выходу из комнаты. – Сейчас пришлю кого-нибудь. Сиди здесь и не забывай, что ты у меня в гостях.
Воронцов бросал слова через плечо, не оборачиваясь. Хотелось задушить дикарку, но сын президента, офицер не может дать волю чувствам. Убийство собственного раба, конечно, не приветствовалось, но впрямую не поощрялось. За исключением нужд Красной корпорации и прочих корпоративных субъектов, при условии, что это не убийство ради убийства. Смерти должны быть обоснованны и целесообразны.
Внешнее спокойствие далось нелегко. Мысли в голове сменяли одна другую со скоростью света. Лишение жизни полугражданина – это уже уголовное преступление, и здесь закон не делает разницы между смертью полугражданина и гражданина. При том что Воронцов немедленно оформил через свой нетчип свободу дикарки из прошлого, едва услышал от Мартынова, что тот уже направил в МВД документы для проверки соответствия одичалой требованиям гражданства.