Куда она? Одна? Не знает и не понимает нового мира! Совершенно! Не будет ли разумным вернуться к Воронцову?
Сердце забилось так учащенно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, а она не понимала, какой поступок окажется верным. Выбрать свободу или постель президентского сына?
Шипение гадины-офицерши из-за спины все же выставило девушку из самолета. Внизу ожидают двое вытянувшихся в струнку военных. Глядя на них со стороны, Женька подумала, что младшие – простые солдаты: форма гораздо проще, чем у Литвиновой, и таращатся на нее преданными псами.
– Когда выведите из здания, она может быть свободной, – закончила инструктаж офицер. – Все понятно?
– Так точно, господин майор!
– Рада, что вижу тебя последний раз. – Литвинова улыбнулась искусственной улыбкой. – Прощай!
Ливадову аж передернуло! Так и хотелось сказать в ответ этой сучке, чтобы везла назад. Лишь бы насолить Литвиновой! Сдержалась лишь потому, что раздумала играть в детский сад. Она, Евгения Ливадова, выбрала свободу! Это уж точно!
– Прошу. – Один из солдат сделал приглашающий жест.
Пожав плечами и поудобней перехватив ручку чемодана с немногочисленными пожитками, Женька последовала за солдатом. Второй двинулся уже за ней.
Интересно, ее так и будут сопровождать в этом новом мире военные? Будто конвой или почетный караул. Хорошо хоть не вооружены, а то бы шли сейчас с автоматами наперевес, как эсэсовцы. Девушка хихикнула, смеясь над собственной легкомысленностью и глупостью шутки. На душе стало вдруг легко – ее выбор правильный!
Когда прилично отошли от взлетно-посадочной площадки и добрались до раздвижных дверей, послышался гул мотора. Самолет сейчас уйдет в небо. Евгения не оглядывалась – пусть улетает и уносит прочь мегеру Литвинову и несколько самых отвратительных и страшных дней жизни. Впереди свобода и выживание. Женька не строила иллюзий – будет очень непросто, и самый большой вопрос: как найти брата?
Девушка взглянула на солнце на чистом синем небе. Какой бы неопределенной ни была в эту минуту ее судьба, а настроение все равно приподнятое. Она идет с гордо поднятой головой. Сво-о-обода! Она человек, а не имущество президентского сынка или сумасшедших ученых-фашистов!
Губы Женьки растянулись в дурацкой ухмылке, и она и продолжала улыбаться, пока ехала в лифте с двумя молчаливыми солдатами с застывшими лицами и неживыми взглядами. Просторная коробка из серой стали, в которой могли свободно разместиться еще человек десять, ничем не отличалась от лифта из двадцать первого века. Все то же самое, даже цифры на электронном табло и само оно все те же.