— Неужели все так печально? — удивилась я.
— Печально — мягко сказано! — воскликнул Садальский. — Я пробовал собрать подписи людей, недовольных Огородниковым, чтобы на его место поставили другого человека, более ответственного и разумного. Конечно, Глухова не вернуть, но председателем должен быть художник, который, во-первых, заинтересован в развитии искусства в городе, а во-вторых, он должен относиться серьезно к своей работе. Огородников же заботится только о себе, о своей выгоде. Он получает деньги за то, что является председателем, и на всех углах кричит о том, какой он замечательный и выдающийся. Я, конечно, не знаю, почему он так делает — скорее всего, это от недостатка уверенности в себе и, как ни парадоксально звучит, от низкой самооценки. Только зачем, спрашивается, придумывать о себе то, чего нет на самом деле? Я бы на месте Огородникова занимался живописью серьезно, стажировался у более опытных художников, копировал бы картины, чтобы научиться грамотно пользоваться цветом и художественными приемами… Работал бы, в общем. А не придумывал себе несуществующих покупателей и поклонников. Если он полагает, что таким образом добьется общественного признания, то ошибается. Чего-то достичь возможно только одним путем — непрерывной работой, трудом, а не созданием видимости собственной значимости. Знаете ведь поговорку? Десять процентов таланта, девяносто процентов труда! А Вольдемар Огородников, даже если у него и имеется талант, в чем я не сомневаюсь, делает все возможное, дабы этот талант не развить, а сгубить! И это очень плачевно. Я ведь вижу, что он мог бы многого добиться, если бы тратил свои силы на работу, а не на бессмысленные развлечения и тусовки. А так — во что он превратил Союз художников? В балаган какой-то! Проводит там не выставки, а пьянки-гулянки, кричит о своем таланте, а на самом деле…
Эх, да ну его, этого Огородникова! Вы уж не подумайте, что я пытаюсь очернить его имя — просто мне очень жаль, что такая замечательная организация, как Союз художников, благодаря его безответственному отношению может развалиться! Я ведь помню, что было при Глухове, и вижу, во что все превращается сейчас, и мне это очень печально наблюдать. А сделать, увы, ничего не могу! Я ведь пытался собрать подписи, чтобы выбрали другого председателя, так знаете, чем дело закончилось? Огородников решил, что я завидую его таланту и положению, устроил настоящий скандал. Обвинил меня в том, что я намереваюсь сам усесться в кресло председателя Союза художников, вот и творю за его спиной всякий беспредел.