Жара усиливалась. Беспощадные солнечные лучи лились сверху жгучим потоком. Не чувствовалось ни малейшего дуновения. В переливах знойного воздуха, то появляясь, то исчезая, плавали причудливые миражи.
Повязав голову полотенцем, Тата равномерно покачивалась в такт шагам верблюда. Она была как в полусне. Голова, словно стиснутая тугим обручем, нестерпимо болела. Язык во рту распух. При каждом вдохе в пересохшем горле больно царапало и кололо.
Девушке временами казалось, что она плывет по волнам расплавленного золота. От его ослепительного блеска темнело в глазах, кружилась голова...
В такие моменты мысли путались, становилось нестерпимо душно, хотелось кричать, звать на помощь...
Потом снова наступало прояснение. Опять перед ней появлялась серая мертвая степь, качающаяся голова медленно бредущего верблюда, неумолимое солнце, и в голове, как удары колокола: пить, пить, пить... а воды уже не было.
- Ой! Ведь надо глядеть по сторонам, искать родник! - Тата усилием воли заставила себя осмотреться.
- Что такое? - Невдалеке вытянулась высоко вверх странная фигура на длинных тонких ногах. Девушка протерла воспаленные глаза - видение не исчезло. Словно нехотя переставляя ноги, оно приближалось.
- Да это же верблюд, - догадалась Тата. - Мираж его так исказил. Но почему он один, без всадника? - И вспомнила: с этой стороны ехал Прохор. Куда он девался?
Девушка повернула и, подъехав к верблюду, ухватила его за повод.
- Та-ата! Сюда-а! - донеслось из-за холма. Она поспешила на зов и увидела парней.
Опустившись на колени перед лежащим на песке Прохором, Алексей приподнял ему голову и лил в рот бесчувственному сибиряку остатки воды из своей фляжки.
Прохор открыл глаза и бессмысленно поглядел по сторонам.
- Что случилось? - прохрипел он.
Алексей с облегчением вздохнул.
- Ничего, теперь все в порядке. Можешь ехать?
Сибиряк поднялся и шатаясь подошел к лежащему верблюду.
- Давай привяжу, - предложил Алексей.
Прохор пожал товарищу руку.
- Не надо... Больше не упаду... Как же это я? - покачал он головой, усаживаясь между горбами верблюда.
Под вечер друзья увидели на горизонте желтую полосу знакомых песков. Никаких признаков родника не было заметно. Уже в сумерках они подошли к подножию невысокого, но большого у основания бугра с плоской, как бы срезанной вершиной. Все трое были настолько измучены, что никто из них не обратил внимания на необычную форму возвышенности.
Идти дальше не было сил. Кое-как развьючив верблюдов, они замертво повалились на землю.
Ночь прошла в тяжелом забытье. Тата металась. Ей мерещились буйные весенние разливы. Она тянулась к воде, припадала губами к журчащему потоку, но вместо живительной прохлады рот опаляло сухим жаром.