-- Теперь прямо, вдоль забора, -- мы тронулись, девчонка шла немного сзади и нагло подавала команды.
-- Слушай, -- обратился я к ней. -- Может мне и руки за голову заложить?
-- Заложи, если удобно, -- она явно не понимала шуток. Я со злостью сунул руки в карманы и с видом отдыхающего человека продолжал огибать деревья. Парк заканчивался, являя собой картину все большего запустения. Сухая прошлогодняя трава перемешивалась с молодой в диком исступлении. Колючие кусты шиповника полузасохшими ветками цеплялись за мои джинсы, но я не боялся за них, они отлично зарекомендовали себя на заборе. Стало совсем темно, свет почти не долетал до этих забытых людьми мест. Я пару раз получил по ушам хлесткие удары от низких веток деревьев и рассвирепел окончательно. Вернее рассвирепел я для себя, для девчонки я старался остаться верхом обаятельности и вежливости. Ее идиотский аппаратик словно ощущался всеми мускулами моего тела.
-- Я хочу сделать тебе предложение поменяться местами. Я пойду сзади, так как ничего не вижу кроме мрака, а ты давай-ка двигай первой.
-- Лучше я тебя двину таким образом, что ты улетишь далеко вперед, а когда поднимешься, я как раз успею к тебе подойти.
Я, наверно, прозрел в темноте, а может мой мозг нарисовал мне эту картину в воображении, только девчонка спокойно вскинула руку с брусочком и я рявкнул что было сил:
-- Нет!!! Мне уже все видно, я даже могу перейти на бег! Бег не потребовался, рука с брусочком, кажется, опустилась. В такой напряженной обстановке мы, наконец, добрались до полузаваленного забора, причем заваленного так, что сам черт мог запросто сломать себе здесь ногу, или ребро, или череп. Проклиная Армяна с его праздником, владельца фирмы "Леви Страус", преуспевшего в борьбе за качество выпускаемой продукции и себя самого, я взял в зубы ракету и, работая конечностями, прополз по полузаваленной каменной тумбе с торчащими из нее ржавыми арматуринами, долез до конца и, мысленно призвав на помощь всех святых, сиганул в темноту. Впрочем, тут оказалось не высоко, метра полтора, не больше. Я немного треснулся коленкой о камень и несильно порезался о горлышко бутылки, притаившееся в черной траве. Что касается девчонки, то она спокойно прошла тумбу и теперь стояла на ее конце, не решаясь видимо преодолеть расстояние до земли. Я ухмыльнулся.
-- Не получается?
-- Вообще я заходила в парк другой дорогой...
-- Ладно, черт с тобой,-- я кинул в траву ракетку.-- Давай руки.
Она отстранилась, словно в нерешительности, а потом ее маленькие ладони утонули в моих.