— Да уж лучше бы без «почти».
— Но они понимают, что делают?.. Гретхен и все остальные?
— Нет, они следуют инстинкту, который заложила в них давным-давно матушка-Природа.
— Так это для пчел, — запротестовал Шима, — а не для людей.
— Ну да. Когда ты наконец возьмешь в голову, что твоя Гретхен — уже не из людей? Она — Новое Первородное Создание. На пути к вершине она возвращается к заложенным природой основам, и черт знает, чем это может кончиться.
Гретхен вынырнула из медовой браги, повизгивая и напевая. Она дрожала, ее трясло, она вцепилась в края бочонка, а вокруг клубилась толпа. Они обнимали ее, оглаживали ее, целовали ее, похлопывали любящими руками. Они откатили ее от бочонка.
— Ну и ну, — сказал Лейц. — Какие-то новые дела при выборах царицы, Шим. Сейчас что-то начнется. Шим? Шим?
Лейц удивленно обернулся — Шима исчез. Как Индъдни до него, он удрал.
Гретхен с трудом поднялась на ноги и принялась бессмысленно бросаться из стороны в сторону, продолжая вопить. Она ничего не соображала. Она была в исступлении. Она была первобытной. Она была царицей всего огромного лабиринта извилистых коридоров, переходов и квартир, вырубленных в камне бывшей мостовой опоры. Теперь слепая сила гнала ее на уничтожение всех соперниц.
Она спустилась ниже этажом в квартиру Раксонов, проталкиваясь через роящихся пчел, вся в поиске сама не зная чего, подгоняемая первобытным инстинктом — он подскажет ей цель, когда она ее найдет. Когтями проложила себе дорогу обратно в свою квартиру, исследуя, разыскивая, продолжая вопить. Тут она столкнулась с Нелли Гвин, неузнаваемой в костюме исполнительницы танца живота, пронзительно распевающей, но Гретхен узнала ее. И вцепилась ей в горло под одобрительный рев толпы.
Когда Нелл была мертва, Гретхен опять начала бросаться — в никуда и ни на кого, а потом снова пошла в поиск; вышла опять в коридор, стала снова проталкиваться сквозь возбужденный рой, пока не натолкнулась на Енту Каленту, величественную в наряде Далилы с бородой Моисея. В смертельной схватке они проделали путь по всему коридору.
Убив Енту и отогнав Бимми, Гретхен вновь начала поиск, спускаясь по лестнице Оазиса. Она выслеживала, охотилась, не переставая вопить. Свою добычу она настигла в вестибюле — Саре выпало остывать среди рассыпанных серебряных блесток.
Гретхен бросилась бежать: ее африканские груди вздымались, ягодицы подрагивали, вагина то призывно раскрывалась, то судорожно сжималась при каждом шаге. Она слепо прорывалась сквозь Гиль. А по пятам ее преследовали обезумевшие, пылающие страстью, размечтавшиеся и раззадоренные трутни Гили.