- Довели, Ваше благородие, но мы думали, это какое-то занятие будет или смотр. Про присягу и службу никто не говорил. Так-то нам только в январе следующего года присягу принимать, и то не всем, - ответил за всех Ромка.
- А ты что, Лис, не рад службе в конвое?! – спросил я.
- Ваше благородие, да мы все рады. Просто всё так неожиданно - награды, лейб-гвардия, конвой. Голова кругом идёт! - пробасил георгиевский кавалер Тур или Верхотуров Антип. От его ответа у меня отлегло на сердце. Честно говоря, боялся в душе, что после ранения Тур сломается.
- Тогда у вас есть час, чтобы собраться окончательно. Потом прибываете к пристани. Чуть ниже швартуют баржу, на неё заведете и разместите своих коней. Место на пароходе вам покажет старший урядник Тимофеев из Кубанского отдельного взвода. Пока поступаете под его командование. И последнее, - я повернулся к Тимофееву, который передал мне несколько пар погон из стопки, которую держал в руках. – Вручаю вам погоны вашего взвода. До присяги привести мундиры в соответствие. Портупеи, которые на вас, оставить.
Я прошёлся вместе с Тимофеевым вдоль строя, раздавая погоны Амурского отдельного взвода с вензелем "Н".
- Что скажешь, урядник, с такими портупеями покрасивей форма будет? – я указал на казачат-казаков, которые щеголяли в офицерских портупеях тысяча девятьсот двенадцатого года, которые пошили ещё два года назад.
- Красиво смотрится, Ваше благородие, - степенно ответил урядник. – Надо какое-то отличие для лейб-гвардейских казачьих взводов Приамурья и Забайкалья ввести. А портупеи ладные.
Я посмотрел на своих бывших учеников, которые с восторгом рассматривали, врученные погоны, и скомандовал.
- Господа казаки, равняйсь. Смирно. Через час с конями и вооружением находитесь на пристани и поступаете в распоряжение старшего урядника Тимофеева. Вольно. Разойдись.
Когда строй рассыпался, и казаки начали разбегаться по дома, я подозвал к себе младшего Селевёрстова.
- Ромка, мамке и батьке передай, что после присяги вместе домой подойдём. Пока цесаревич обедать будет и у нас час времени наберётся, чтобы пообщаться. А то в следующий раз когда в станицу попадём - неизвестно.
- Слушаюсь, Ваше благородие, - попытался принять стойку смирно и отдать честь Ромка, но получив от меня подзатыльник, резво развернулся и побежал к дому.
- Этот рыжий, с оторванной мочкой, кем Вам приходится, Ваше благородие, - поинтересовался урядник, а второй конвойный вопросительно насторожил уши.
- Брательник названный. Когда моих родителей хунхузы убили, а потом дед умер, Ромкины отец и мать меня к себе в семью взяли. Три года, можно сказать, у них прожил, - ответил я.