Невозможно рассматривать мир, как область одной только ф и з и ч е с к о й п р о т я ж е н н о с т и и меры. Бытие есть феномен духа, прежде всего; оно измеряется не только геометрией и математикой, но и оценкой и с т и н ы, — духовным измерением чистоты, интегральности Бытия и его интенсивности. Евангелие открывает человечеству эту Тайну и эту меру. Современная наука ее подтверждает, своими открытиями.
Человечество потерялось во «внешней», астрономической тьме и в пустынях солнц. Оно распыляется в интеллектуальных, бесконечных (по-дурному) отвлеченностях; некоторые философы это называют «объективизацией». Люди выпали из Рая ц е л о с т н о й в н у т р е н н е й своей жизни и ее духовных постижений; они очутились во тьме внешних фактов, явлений, отношений и оценок.
«В Отчий Дом», «внутрь», к с е б е, сначала верою, а потом любовию надо вернуться человеку. Рай мира не на звезде «Альфа», а в «Альфе и Омеге», «Звезде Утренней», — Христе. Не на перифериях космоса, как бы ни поражали и ни блистали они своими тысячами тысяч солнц, а в н у т р и с а м о й ж и з н и, в святыне Логоса и Духа. Для чего же спорить о том, «г д е центр мироздания»? Это во дни гуманизма наивные богословы спорили, с такими же наивными астрономами, на эту тему, сражаясь в сфере дурной бесконечности физического пространства и абстракций. А споры в этой области завершаются только тоской и скрежетом зубов. История это показывает. И о прямой связи «внешней тьмы» со «скрежетом зубов» человечества ясно говорит Евангелие.
Ценность земли не в том, что она «самая большая» или «самая совершенная» земля мироздания. Ценность ее в том, что на ней, малой, как Вифлеем, и убогой, как ясли, и, вероятно, самой грешной частице творения, наиболее, по-видимому, оскорбившей Бога, воплотился Бог Милосердия и Любви. В безднах своей свободы земля может быть наиболее отрицала своего Творца; и потому на ней вочеловечился Творец, выйдя навстречу смертной убогости нашего человечества, отринувшего свою свободу в Боге. Божественному Духу Любви было свойственно «оставить» 99 мириадов сияющих творений и придти к этому потухшему и жалкому; и народ, который, может быть, наиболее боролся с ослепляющей правдой Неба, первым получил благодать Небесной Милости. И земля стала сотериологическим «Центром творения», пред которым склонили свои лица серафимы и херувимы.
Человек не только может, он должен — и религиозно, и чисто-научно — считать себя с р е д о т о ч и е м. Физическое пространство открывается от человека не только в в е р х (в «бесконечно-большое»), но и в н и з (в «бесконечно-малое»). Ускользающий всё время от к нему стремящегося человека п о д о б н о-з в е з д н ы й м и р малого представляет собою такое же великое «нижнее» небо мироздания, как и «верхнее» — звездное — небо.