Русская колония Колумбии, кажется, самая небольшая и самая сплоченная в Южной Америке. К моему приезду в Боготе был устроен храм (из гаража); все православные приняли в этом участие и украсили храм своими семейными святынями… И несколько дней я молился с этими хорошими русскими колумбийцами, совершал Литургию, приобщал людей Св. Тайн. Исторически я оказался, по-видимому, первым — от сотворения мира — православным пастырем, ступившим в столицу Колумбии. Пробыв неделю в Боготе, я посетил Меделин, второй по величине город страны, и прожил там два дня гостем русского колумбийца, одного из четырех первых русских пионеров в этой стране, поселившихся в ней в начале 20-х годов. Он возил меня по окрестностям, рассказывал о Колумбии, им исхоженной и излетанной, показывал кофейные деревья, сахарные плантации; в сарае примитивного сахарного заводика меня угостили только что вываренным из твердого тростника горячим и бурым месивом; грязноватое и тяжелое, оно, пожалуй, так же некрасиво, как и современное человечество, еще не вошедшее в полную истину своего бытия…
Колумбия вся летает… От ослов и горных троп она сразу перешла к аэроплану.
Путь мой теперь из Меделина — к Панамскому каналу.
Расстилается внизу сперва гористая, а потом только зеленая бархатная земля. Это леса, глухие джунгли. Иногда сверкают озера. Жилищ не видно. Пред самым океаном идут заливы и острова.
С аэродрома Панамы — довольно продолжительное путешествие в самую столицу. Льет тропический, тяжелый и теплый дождь. Останавливаюсь в столичном секторе Зоны канала. Там, в большой и белой гостинице, построенной на системе южных сквозняков и северного благоустройства, собратья мои по американскому Северу едят, полуритуально и полулекарственно, свою благодарственную индюшку. Это — день Благодарения. Самый честный день секуляризированного человечества.
Утром лечу дальше, в самую малую республику Средней Америки, — Сан-Сальвадор; там будет моя последняя пастырская остановка.
Четырехмоторный самолет пан-американской линии вздымается к низким облакам, выходит из них и летит, словно медленно оглядываясь, над величественным и солнцем озаренным входом в Панамский канал.
Коста Рика, Никарагуа… Местность, испещренная вулканами. Пролетаем низко над одним; с его краев сползает красная, огненная лава…
Малые республики Центральной Америки похожи друг на друга; в них что-то есть игрушечное. Но романтизм олигархии по-видимому там настоящий. В Гондурасе административные нравы отстают на два или три столетия. Это не мешает поверхностному американизму, вывозимому из Соединенных Штатов, наводнять эти страны, соединяя воедино разные черты и стили Америки.