Возвращайся, милая, ко мне.
Во время пения Наполеонов не сводил жалобно умоляющих глаз с Мирославы, и те, кто не знал его и их отношений с Мирославой, вполне могли бы подумать, что Шура безумно влюблен.
* * *
Прошло два дня.
Мирослава позвонила Дудину.
– Здравствуйте, Григорий Семенович. Это детектив Мирослава Волгина.
– Да, да, я помню, и вашу просьбу выполнил. С соседями я поговорил. Никто из них в этот день не ждал к себе гостей и никто к ним не приходил. Но вот Кротовы собирались идти в этот день в гости.
– Ушли?
– Нет, не получилось, – рассмеялся Дудин, – жена Кротова затеяла скандал из-за своей свояченицы. Вроде бы муж как-то не так на нее посмотрел и вот теперь, надев свой лучший костюм, снова приготовился на нее пялиться. Муж оправдывался, как мог, пытаясь переубедить жену. И та вроде бы успокоилась, но едва он открыл дверь и собрался переступить порог, как она завелась по новой. Обозленный муж шарахнул дверью так, что с потолка посыпалась штукатурка, и вернулся в квартиру доругиваться с женой.
– Значит, в этот вечер Кротовы остались дома?
– Точно. Но мы с Кротовым потом поговорили и пришли к выводу, что дверью он хлопнул именно во время нападения преступника на Майю. Я ему так и сказал: ты девчонке, можно сказать, жизнь спас. А он перевел стрелки на супругу, мол, это она мастер скандалы закатывать, так что и заслуга по спасению ей принадлежит.
– Пусть так, – сказала Мирослава, – а Кротов не слышал шума в подъезде? Хлопанья подъездной двери?
– Нет, не слышал, – вздохнул с сожалением Дудин, – он был в такой ярости, что мог на это просто не обратить внимания. И в то же время надо думать, что преступник старался не шуметь.
– Вы правы, Григорий Семенович, спасибо вам большое.
– Не стоит благодарности. Да, кстати, тут опера поквартирный опрос проводили. Может, им и удалось наскрести какие-нибудь крохи, но навряд ли. Тот же Кротов не захотел им рассказывать о своем скандале с женой. Да и расспрашивали они жильцов о том, не было ли в подъезде замечено чужих, подозрительных лиц.
– Таковых не оказалось?
– В этот день – нет.
* * *
Узнав от того же Наполеонова, что Майя Дементьева пошла на поправку, Мирослава напомнила следователю о телефоне.
– Да спросил я ее, спросил! Она не обратила внимания, какой высветился номер, сослалась на сонливость. Но уверена, что голос был Андрея, хотя и сказала, что он был странным.
– То есть?
– Простуженным и говорил он шепотом, точно опасаясь кого-то разбудить или привлечь чье-то внимание.
– Шура, эти звонки мне кажутся все более подозрительными, – сказала Волгина.