– Я понимаю, – проговорила Пудинг, стараясь не поддаваться гневу из-за того вреда, который Таннер причинил Донни, но мамаша Таннер заметила это.
– Как ты относишься к своему брату, дитя мое, так и я отношусь к моему Илаю, – сказала она многозначительно.
Пудинг едва сдержалась, чтобы не напомнить ей: Донни никого не убивал. Разве только на войне… Но девушка не хотела об этом думать.
– Знаете, он ведь ошибся насчет того, что отец Алистера убил Клемми? – осторожно спросила она.
Мамаша Таннер снова посмотрела на Исаака:
– Тем летом муж совершил ограбление на фабрике, но его никто и пальцем за это не тронул. Незадолго до убийства Клем. Заставил Илая и Джона пойти вместе с ним, сделал их соучастниками.
– Ограбления?
– Его тогда уволили с фабрики. Перед этим он особенно сильно пил. Тот год выдался очень тяжелым… Я думала, зимой мы умрем от голода. А ведь у нас были маленькие дети. Он решил украсть деньги, предназначенные для выплаты рабочим. Их удалось взять. Но один из молодых клерков работал допоздна в конторе, и Исаак так ударил его по голове, что чуть не убил парня. Тот много дней пролежал без сознания, и я все это время, затаив дыхание, ждала его смерти. Ждала, когда мои мальчики по воле отца станут убийцами. Парень, слава богу, в конце концов пришел в себя. Думаю, для Илая эта история стала последней каплей. Он больше не хотел терпеть отцовскую жестокость и искушать судьбу, всякий раз рискуя угодить вместе с ним на виселицу. Но он не ушел бы от отца, если бы не Клемми. Она дала ему надежду. Надежду на что-то лучшее.
– Почему они просто не поженились? И не переехали в какое-то другое место? – спросила Пудинг.
Мамаша Таннер пожала плечами:
– Полагаю, они не решались сделать это без согласия ее родителей. И потом, у них не было ни фартинга. Клемми была не похожа на прочих девушек. Она не могла уехать отсюда. Ей нужны были ферма и семья. А кроме того, тебе неизвестно, какую… власть может иметь над тобой человек, которого ты боишься. Он держит такой хваткой, из которой дьявольски трудно вырваться. Но Илаю это удалось бы… если бы Клемми осталась в живых. А после ее смерти он с каждым днем становился все более похожим на Исаака. Он сломался.
Некоторое время они сидели молча. Пудинг машинально поднесла чашку к губам, но вовремя спохватилась и не стала пить. Несправедливость и бессмысленность смерти Алистера вызывали такую боль, о которой невозможно забыть ни на минуту. Она знала, что не должна больше ничего говорить о нем, но не могла заставить себя уйти, пока не сделает этого.