– В любом.
– О Алистер… Я такая… – Ирен опустила голову и только тут поняла, что ее глаза полны слез, горячих и жгучих. – Такая… глупая. И такая никчемная.
– Ты на себя наговариваешь, Ирен… Я знаю, тебе сейчас не верится, что ты когда-нибудь вновь оживешь, но так и будет. Я обещаю тебе. Однажды ты забудешь его. Это может занять время и произойдет не сразу, но постепенно ты станешь думать о нем все меньше, и боль исчезнет. Я могу обещать тебе это, потому что мне тоже пришлось… в силу обстоятельств… пережить разлуку. Это было давным-давно, и мне тоже некоторое время казалось, будто мир рухнул. Но это было не так, Ирен. Я ошибался. А теперь у меня есть ты, и я этому очень рад.
Он долго держал Ирен в объятиях, пока та плакала, как ребенок. Она, казалось, не могла остановиться и спрашивала себя, как долго копились в ней эти слезы. Она вдруг поняла, что не плакала ни разу с тех пор, как над ней разразилась буря. Ирен онемела, озлобилась и отчаялась от невыносимой боли, но не плакала ни разу. А Алистер все стоял, уткнувшись лицом в ее волосы, и терпеливо ждал, когда она успокоится.
* * *
В один из душных жарких дней, когда коров разморило так, что они почти перестали жевать траву, и налетело неимоверное множество слепней, Роуз Мэтлок, раскрасневшись и не перегладив и половины белья, отправилась полежать, Клемми и ее сестры пошли купаться. Прямо перед фермой река делала излучину, ее течение замедлялось, образуя тихий омут глубиной около пяти футов. Вода была ледяная, но, после того как тело к ней привыкало, появлялось чувство блаженства. Погружаясь в нее, девушки наполняли воздух звонкими голосами, визгом и смехом, к которым Мэри время от времени прибавляла несколько соленых словечек. Клемми набрала побольше воздуха в легкие и нырнула, сжавшись от холода, когда холодные струи коснулись головы, которую солнце напекло сквозь светлые волосы. Они плавали в прилипавших к телу нижних сорочках, мокрые волосы обвивали шеи, кожа блестела. Викарий, проходивший мимо них в гетрах, альпинистских ботинках и с большой прогулочной тростью, обильно потея, наградил купальщиц напряженной улыбкой и пробормотал что-то неловкое о наядах в кристально чистом потоке, а затем поспешил продолжить свой путь. Лиз посмотрела ему вслед, задержав взгляд на секунду дольше обычного.
– Ты что, серьезно? – спросила Мэри.
– В чем дело? – отозвалась Лиз, краснея.
– Лиз втюрилась в викария!
– Вовсе нет! Заткнись! – набросилась Лиз на Мэри, которая со смехом пустилась наутек, преодолевая течение.
– Это будет совсем не весело, Лиззи! – крикнула она через плечо. – Он станет читать так много молитв до и после, что ты успеешь заснуть!