— Мы её не загоним? — побеспокоилась Нэйприс, глядя на то, как лошадь шевелит бурым ухом во сне.
— Лошадь нуждается во сне вдвое меньше человека, — Летар взмахнул руками, и животное проснулось, тут же поднявшись с земли. — И с чуткостью сна я ей помог.
— Так ты ещё и коновал?
— Я целитель, — огрызнулся Летар. — Прежде чем пробовать свои умения на людях, разумно отточить навык на животных.
— И все равно, ты много умеешь для сопляка.
— Мне двадцать семь, — Летар не удивился ошибке Нэйприс, его настоящий возраст мог правильно угадать разве что другой целитель. — И у меня крайне много опыта за плечами.
— Двадцать семь?! Я думала, ты моложе меня!
Лошадь фыркнула, и Летар невольно усмехнулся. Животина явно прочла его мысли.
— Как много ты не знаешь о магии, — проворковал убийца и высвободил лошадь из стойла. — Боюсь, мы расстанемся раньше, чем я успею тебе всё рассказать.
— Расстанемся? — переспросила Нэйприс.
— Мы сегодня уже приедем в Ремальн, не так ли?
— Хм… — задумчиво протянула девушка.
Летара такой размытый ответ застал врасплох, но выуживать подробности он не стал.
— Если хочешь, можем вместе и до Фьерилана добраться, — предложил он. — Если архимаг всё ещё там.
— Ага, — только и ответила Нэйприс без выраженной интонации.
Поездка выдалась недолгой. Летар напряжённо смотрел в небо, будто ожидая увидеть очередного дракона, однако на голубом просторе раскинули крылья хищники поменьше. Редкие ястребы планировали в стороне от дороги, высматривая внизу добычу по вкусу и издавая пронзительный крик при виде людей. Птички эти всегда казались убийце удобным инструментом для разведки, но он не слышал о магах, которые смогли бы наладить с ними связь. Размышляя над искусственными пределами магии, которые были печальным следствием образа человеческого мышления, Летар не заметил, как пролетело время. Солнце взобралось на свою пиковую высоту и теперь напекало неосторожным путникам макушку, а за увенчанным смотровой башней холмом возник Ремальн.
Летар остановил лошадь и сошёл на землю. Объяснять Нэйприс процедуру проникновения в город не пришлось, девушка взяла поводья и тихой рысцой приблизилась к городским воротам. Следом за ней, избегая чужого взгляда, прошёл её спутник.
Первым, что бросилось в глаза внутри города, оказалась всеобщая, всеохватывающая суета. По широким улицам носились бурные потоки людей, всадников и пеших, их повозок и телег, со всех сторон доносился гомон, невольно вклинивавшийся в ход мысли любого зеваки и направляя его в общую струю. Кто-то явно разворошил человеческий улей, и теперь люди с жужжанием искали, кого бы ужалить.