– А ты чего?
– А чего? – спокойно ответил Олег и без бравады продолжил: – Стебанул из пистолета два раза в пол, прямо под топчаны. «Деды» махом вылетели, а «зелёные» прямо там обгадились.
– А патроны? – продолжил я свои расспросы: – Патроны как списал?
– О чем ты говоришь! Там всем по фигу. Вложил два своих, и все дела, – закончил повествование Олежка.
С тех пор каждый раз, когда мы встречались в карауле, наши смены затягивались допоздна независимо от того, кто кого менял. К сожалению, в каждодневной службе нам редко удавалось как следует поговорить. Сказывалась обоюдная занятость.
Тусклая лампочка с трудом пробивала толщу густого сигаретного дыма, но и этого света было достаточно, чтобы разглядеть достоинство игральных, отнюдь не топографических карт. Писали «пулю». Одно, из вроде шутливых, правил преферанса: «кури больше – противник дуреет» – реализовывалось в полной мере. В комнате нас было только четверо. В преферанс почти всегда играли без зрителей. Напряженную работу офицерского мозга прервал стук в дверь. Барсуков как хозяин жилища раздраженно спросил:
– Кого там хрен принёс?
В дверь заглянул посыльный роты минирования и робко произнёс:
– Товарищ лейтенант, боевая тревога. С собой иметь вёдра.
Все удивлённо отвлеклись от карт, а Вовка звонким голосом выкрикнул:
– Ты, мужчина, офигел совсем?! Все боевые тревоги – плановые и, что там ещё… какие вёдра?!
Боец окончательно смешался, хлюпнул от волнения носом и едва слышно промолвил:
– Не могу знать. Дежурный по роте так сказал.
Володя бухнул со всех сил в стену кулаком. Из соседней комнаты тут же беззлобно отозвался серьёзный и не склонный к шуткам лейтенант Онищук:
– Барсуков, твою мать. Два часа ночи, а ты, сука, колотишься опять.
Таким способом Барсуков иногда узнавал, сколько времени. Нет, часы у него были. Электронные, японские, да ещё с солнечной батареей, роскошь по тем временам, но ему лень было за ними в тумбочку лезть. Тем более что раз тревога, значит, всех будут поднимать.
Барсуков вместо извинения ещё громче заорал:
– Олежка, подъем! Тревога в бригаде.
– Какая в задницу тревога? – сердитым голосом продолжал возмущаться Онищук. В этот момент по коридору общаги затопали сапоги посыльных из других подразделений.
Игровой азарт начал остывать, но прерывать партию всё-таки не хотелось, и Володя попытался выяснить ситуацию:
– Гоша, позвони на «ткач», узнай, кто там у нас сегодня стебанулся!
На этот раз Вовка обращался к лейтенанту Колосову, офицеру связи, а «ткач» – это позывной АТС части, которая была в подчинении у Гоши. Там, на узле связи, телефонисты знали все новости. Колосов жил в другом конце коридора, но слышимость была более чем отличная, и через несколько минут он заглянул к нам в комнату. Уже одетый в шинель, Гоша держал в руках солдатскую кружку. С ухмылкой на губах Колосов произнёс