«Вот и аплодисменты. Только жидкие какие-то. Неужели за всю жизнь не заслужила оваций?»
– Цветы, говорю, примите!
– Спасибо, очень тронута. Не ожидала такого ухода, – монотонно произнесла Галина Борисовна.
– Ухаживать я не шибко умею, но раз подвернулся случай, то розочки с утра – в самый раз.
Гала медленно протянула руки к букету и укололась об острый шип. Вздрогнув от боли, она пришла в себя. Перед ней в светлом фартуке, с метлой и цветами стоял Захар. «Вот что бывает от плохого сна и недосыпания. Нужно срочно заняться собой, а то недолго в желтый дом угодить», – подумала она.
– Иду двор убирать, а тут солидный мужчина мине букет в руки тычет, мол, снеси артистке Полонской. Я сразу про вас вздогадался. Всю жисть на должности работаю, и никогда ещче в этот двор цветов не носили, пока ви не появились. У вас, что ли, такая фамилия?
– Это мой сценический псевдоним.
– Получается, фамилия у вас ненатуральная? Подозрительно.
– Артистам разрешается.
– Вот все у вас не как у нормальных людей. Фамилии придуманные, и ход мыслей ваш извилистый и непонятный для простого рабочего человека. Примите флору, как говорится, и распишитесь в получении.
– Захар, от кого цветы?
– А я почем знаю! Он мине не докладывался и даже рубель дал, чтобы лишнего не рассказывал.
– А я, голубчик, грешным делом подумала, что это вы за мной решили поухаживать.
– Скажете тоже! Здесь же розочек на половину моей зарплаты. Я ещче из ума не выжил, чтобы так на женщин тратиться.
– Похоже, вы правы. Только сумасшедшие и влюбленные способны на подобные поступки.
– Вы щас прям как в фильме сказали. Я недавно картину про любовь смотрел, так там дамочка одна глаза в небо закатывала и точно такие же речи произносила. Одно вам слово – артисты. Все одинаково, и не поймешь, где у вас жисть, а где кино.
* * *
Галу удручало реальное положение вещей. «Дожилась, – думала она, – уже начала продавать память! Зачем только поспешила подарить трубку Саве? Какая недальновидность! Узнает о моем поступке, вообще перестанет уважать. Одно радует, он ею почти не пользовался. Если что, так и скажу в оправдание. Ладно, не буду себя терзать, все равно другого выхода нет. Сегодня нужно попроще одеться, а лучше – победнее. Кто прилично выглядит, тому много не предложат. Никаких румян, чернения бровей и накрашенных губ! Легкая синева под глазами – показатель глубоких душевных переживаний и даже страданий. Элемент жалости должен всегда присутствовать в таких делах. Тфу, смотреть на себя противно. В гроб краше кладут. Нужно хоть газовый платочек на шею повязать».