— Мы — это мы, — загадочно улыбнулся доктор права, — к этому мы с вами еще вернемся. Впрочем, перейдем к делу.
— Что ж, извольте…
— Господин Завадский, нам стало известно, что вы занимаетесь скупкой краденых драгоценностей и контрабандой перепродаете их за границу.
Нельзя сказать, что Завадский от этого заявления опешил, но глаза его на секунду остекленели. Впрочем, его взгляд не отражал внутреннего состояния — мысли Завадского замелькали в голове, словно окна японского суперэкспресса.
— Так… — он откинулся на спинку кресла и криво улыбнулся, — мне кажется, доктор Мейлор, вы обратились не по адресу.
— По адресу, господин Завадский, по адресу — вы же прекрасно это знаете, — с мягким нажимом проворковал Мейлор.
— Так вот, — начал медленно закипать Завадский, — я сейчас прикажу выкинуть вас вон.
— Прежде чем сделать это, я бы советовал вам выглянуть в окно.
— Что?
— Я говорю: выгляньте в окно, — невозмутимо повторил Мейлор.
Завадский подскочил к окну и резко отдернул штору. Перед фасадом его дома приткнулись к тротуару голубой «Крайслер» и бежевый «Кадиллак». Боковые стекла обеих машин были опущены, и в полумраке салонов виднелись очертания плотно сбитых мужских тел.
— Славные у нас ребята, — прокомментировал картинку Мейлор, — не стоит портить со мной отношений — мои парни это неправильно поймут.
— Тогда… тогда я немедленно звоню в полицию, — Завадский ринулся к телефону.
— Зачем же так, — нежно укорил его Мейлор, — голубой карбункул еще в пути, а вы ведь не хотите, чтобы он не дошел до адресата.
При этих словах Завадскому показалось, что его взяли за горло железной пятерней. Он медленно вернулся на место и, тяжело опустившись в кресло, прошептал:
— Это шантаж…
— Самый настоящий шантаж, — подтвердил Мейлор и нагло осклабился.
Завадский вздохнул, выдвинул ящик стола и достал из него коробку сигар. Не говоря ни слова, он протянул ее Мейлору. Доктор права вежливо отказался и достал пачку «Кэмела». Завадский подвинул к нему пепельницу, а сам нервно откусил кончик сигары. Если бы Мейлор знал Завадского поближе, то безошибочно определил: старик разволновался больше обычного — каждая выкуренная сигара в его жизни была событием.
— Хорошо, — устало сдался Завадский. — У вас есть… я вижу… кое-какие факты.
Мейлор подтвердил это кивком.
— Я готов их купить.
— Мы не продаем факты, — тихо, но твердо отказался Мейлор.
— Так чего же вы хотите? — вскричал Завадский, который ровным счетом перестал что-либо понимать.
— Двадцать пять процентов с каждой удачной операции. Для начала сто тысяч — одна четвертая от прибыли, полученной по сделке с голубым карбункулом.