Как же она проголодалась! Такого голода ей испытать еще не доводилось. Хлеб исчез в мгновение ока. Но при виде сыра желудок вдруг снова скрутило. Она выронила сыр на тарелку, выскочила из-под одеяла и бросилась к столу.
Босые ноги зябли на голом полу. В кувшине, как и ожидалось, плескалась вода. Она припала к нему и стала огромными глотками хлебать ледяную воду, горло обожгло огнем, в груди защемило. Тогда она оперлась руками о стол, с трудом втягивая воздух, пока не отпустили судороги и тошнота, и ей наконец не полегчало.
Одеяло осталось на кровати, и теперь Алису начал пробирать холод.
Потянуло дымком, и вспомнив об очаге в соседней комнате, где весело потрескивали поленья, она поспешила переодеться, чтобы поскорей подобраться к нему поближе и согреться.
На вешалке оказались мужские штаны, грубая белая рубаха и серая куртка с кепкой. Алиса разложила вещи на кровати и постаралась не вспоминать об изящных платьях, что носила раньше, когда жила в Новом городе. «С прежней жизнью покончено. В конце концов, такая одежда лучше больничной робы».
Она стянула ночнушку через голову и замерла, осматривая себя. Вся правая грудь – сплошной лиловый синяк, живот и бедра в ссадинах. На лодыжках тоже виднелись лиловые отметины от пальцев, ступни сбиты в кровь.
Кости так и выпирали под бледной, чуть ли не прозрачной кожей, все тело ломило от вчерашних усилий. Очень давно она не ходила так много и далеко и уж, конечно, никогда не прыгала в реку из окна третьего этажа.
Уловив краем глаза какое-то движение, она оглянулась и обнаружила, что занавеска в проходе отдернута, а на нее уставился какой-то незнакомец. Сердце ухнуло в пятки, она открыла рот, чтобы закричать, но не смогла выдавить ни звука.
У него были черные, очень короткие волосы с проседью, гладко выбритое лицо с ввалившимися щеками и острым подбородком. Штаны и рубаха такие же простые, как у нее. Голос понемногу прорезался, и тут она узнала его глаза. Такого блеска в этих свинцово-серых глазах она еще не видела.
Оцепенев от этого взгляда, с трепещущим, как мотылек в паутине, сердцем, она молча смотрела, как он приближается к ней, задернув за собой занавеску. Оказавшись рядом, он потянулся к ее щеке, той самой, где много лет назад зияла страшная рана.
Почувствовав на лице его ладони, она удивилась, какие они огромные, и какой он высокий, гораздо выше нее. Вблизи стало заметно множество затянувшихся светлых шрамов по всему лицу, раньше скрытых бородой. Его рука скользнула по ее рассеченной много лет назад щеке.
Он опустил руки и встал перед ней на колени, с такой нежностью прижавшись щекой к животу, что она чуть не разрыдалась. Потом обнял за бедра, не причинив ей боли, но так крепко, что она почувствовала, он не хочет ее отпускать. От этого прикосновения кожа будто таяла, словно он пытался слиться с Алисой в единое целое.