Тесак слегка пихнул ее в бок, чтобы дала ему поглядеть, и Алиса охотно уступила место – хватит с нее, насмотрелась уже.
Он встал.
– Ничего не поделаешь, придется туда войти.
Тысячи возражений вертелись у нее на языке, но он заранее отмел их все, предостерегающе покачав головой.
– Из всех дверей открылась только эта. Я мог бы взломать другие, в больнице как-никак из палаты выбрался, но, по-моему, лучше не надо.
– А как надо, Тес, откуда же нам знать? – вздохнула Алиса, сползая по стене. – Стоит только замешкаться, чтобы с кем-то поговорить или перевести дух, как меня хватает работорговец, или бандит набрасывается на нас обоих. Мы пришли сюда по совету Чеширского, но пока толку от него было немного.
– Он не просто нас направил, а еще и позаботился, чтоб мы добрались, – сказал Тесак. – Алиса, я умею двигаться только в одну сторону – вперед. Возвращаться и начинать все сначала не умею, да и вряд ли нам это поможет. Наше прошлое – палаты в психушке и вечный дурман от порошков, а здесь мы хотя бы на свободе.
– Мы не свободны. Мы опять пляшем под чью-то дудку, – тихонько ответила она.
Тесак порылся в мешке и вытащил пирожное, которое показывал Алисе раньше – оно осталось нетронутым, словно только что поданное к столу из печи.
«А должно бы раскрошиться, – подумала Алиса. – В этом мешке его бы в труху перемололо».
– Вот что дал нам Чеширский, – повторил Тесак. – Он прислал нас сюда и зачем-то дал пирожное.
– Может, его надо Гусенице передать? – предположила Алиса.
– Нет, ты прекрасно знаешь, оно не для него.
Алиса понимала, к чему клонит Тесак, но есть это пирожное совсем не хотелось.
– А вдруг отравимся? – заупрямилась она.
– Алиса, тебе моя бабушка говорила, что я ясновидящий, – напомнил Тесак.
Она нахмурилась.
– Хочешь сказать, твой дар подсказывает, что надо съесть пирожное Чеширского?
– Да ну, нет, – признался Тесак. – Просто хотел тебя убедить, чтобы ты не спорила.
– Тес, а ведь это у меня возникло плохое предчувствие тогда, в трактире, а не у тебя, – возразила Алиса. – Почему же мы должны доверять твоему чутью больше, чем моему?
Она не успела ему помешать, потому что безоговорочно доверяла и даже мысли не допускала о том, что он может ее обидеть. Но тут он вскинул руку, и не успела она опомниться, как кусок пирожного оказался во рту и проскользнул в горло.
– Ах ты… – начала она.
Но вдруг голова пошла кругом, все завертелось, закружилось, словно ее затянуло в водоворот. Придя в себя, она оказалась вместе с ухмыляющимся Тесаком перед той самой красной дверцей.
– Ну погоди, вот попадется опять та сороконожка, скормлю тебя ей, – пригрозила Алиса.