Генерал Нортон, только что закончивший свой утренний кофе, был несказанно удивлён, когда к нему в кабинет, отбиваясь от адъютанта, влетел капитан Хамберг с горящими от возбуждения глазами.
— Что вы себе позволяете, капитан? — загремел генерал Нортон, вставая во весь свой гигантский рост. — Извольте сейчас же объясниться!
Адъютант, поняв, что на этом его обязанности заканчиваются, бесшумно исчез.
— Господин генерал! Случилось… — задыхаясь, начал капитан.
— Что, что случилось? Возьмите себя в руки, капитан!
— Случилось непредвиденное, — капитан Хамберг несколько успокоился и отвечал теперь чётко и быстро. — Во время проведения последнего эксперимента по невыясненным пока причинам отказала защита.
— Что?! — взревел генерал Нортон и побагровел.
— Отказала защита, сэр, — окончательно успокоившись, повторил капитан. — Я готов нести полную ответственность за это недоразумение. Но, — капитан на мгновение запнулся, а потом продолжал с обычной своей уверенностью: — Я считаю, что более удачной случайности трудно себе и представить.
— Вы что, спятили?! — генерал с грохотом вывалился из-за своего стола и подошёл вплотную к капитану. — Вы представляете себе, что всех нас за это к стенке поставят? А вас уж точно, это я вам обещаю. Не дай Бог, если найдут хоть один труп! Не дай Бог!..
Потомственный военный, дослужившийся до генеральского чина уже в преклонном возрасте, генерал Нортон пуще всего на свете боялся ослушаться шефов из военного министерства и считал, что дисциплина в армии — превыше всего. Не обладая глубоким умом, он отличался исключительной исполнительностью, и сейчас, когда в его хозяйстве произошло столь вопиющее нарушение дисциплины, — а любое деяние, не санкционированное «сверху», генерал относил именно к разряду нарушения дисциплины, — он впал в ярость. Он шипел и плевался, вращая бесцветными глазами, обещал собственноручно вздёрнуть капитана на первом попавшемся суку и проклинал тот день, когда чёрт дёрнул его взяться за руководство этим полигоном.
— Оповестить всех! — крикнул он наконец, когда первая волна растерянности и гнева схлынула. — Вызвать ко мне…
Но вызывать никого не пришлось. Дверь внезапно отворилась, и в кабинет по очереди вошли все, кто прямо или косвенно отвечал за проведение экспериментов и обработку получаемой информации. Видимо, весть о происшедшем ЧП облетела уже весь полигон.
— Отлично, — произнёс генерал, останавливаясь у своего стола. — Значит, все уже в курсе событий. Что ж, проведём внеочередное совещание. Господин полковник, я вас слушаю.
Полковник, тот самый, который не был ни пацифистом, ни фашистом, вышел вперёд.