– Мне важно, чтобы команда выдавала необходимый командованию результат, соблюдая распорядок и устав во вверенной мне части!
– В итоге вы получите средние показатели. Не лучшие, но и не худшие, а попросту – средние! Ясно? – что-то меня начало накрывать, мой голос уже звенел от неприкрытого раздражения и злости.
– Что?! – Берия взревел так громко, что с потолка посыпалась штукатурка, а где-то далеко с колокольни заброшенной церкви взлетело испуганное воронье. – Что ты сказал, недоносок?! Совсем, что ли, с ума сошел, так с начальством разговаривать?
– Слышь, начальство, а давай зарубимся один на один. Я перед боем засажу ноль пять водки без закуси, а ты так играй, трезвеньким. И посмотрим, кто кого! – пошел я ва-банк. – Если ты выиграешь, то я признаю, что был не прав, сваливаю отсюда и оплачиваю из своего кармана расходы фирмы, связанные с моим пребыванием здесь. Ну, а если я выиграю у тебя, то ты навсегда завалишь свое хлебало и, когда мы будем случайно встречаться в коридоре, ты даже в мою сторону смотреть не будешь. Ну так что, согласен?!
В зале повисла звенящая тишина, казалось, что даже падающая с потолка штукатурка застыла в воздухе, боясь своим шуршанием нарушить её. Конечно, я понимал, что подобную наглость мне не простят, и как бы ни повернулись дальнейшие события, мне в этой фирме больше не работать.
Бериев открыл рот, потом закрыл его, потом вновь открыл, при этом его лицо начало медленно наливаться краской, вначале его щеки и лоб покрылись красно-белыми пятнами, потом белый цвет сменился багряным, и уже через минуту зам по игровой подготовке был похож на варенного в томатном соусе рака.
– А со мной слабо сыграть? – нарушила тишину Белка. – Хочешь бухой играй, хочешь трезвый. Проиграешь – валишь отсюда к чертовой матери, только предварительно Владимира Игоревича в задницу поцелуешь.
– Ну, а если выиграю? – перебил я нахалку.
– Выиграешь, проси что хочешь! – легкомысленно и надменно бросила девушка.
– Хорошо, – кивнул я. – Буду биться один против всей твоей команды. Если я вас всех завалю, то ты мне отсосешь. Согласна?
– Ну ты и хам! Согласна. Но учти, когда ты проиграешь, я перед тем, как тебя вышвырнуть за территорию базы, лично своими руками выбью тебе все зубы, чтобы ты до конца своих дней ничего тверже дерьма жрать не мог!
– Приходи, Маруся, с гусем – постебемся и закусим! – нагло щерясь, ответил я.
В ответ вредная красавица ничего не сказала, зато у Берии в очередной раз случился приступ истерики, и он дурным голосом заорал на меня, угрожая тут же на месте расстрелять без суда и следствия. Я не стал с ним вступать в спор, развернул коляску в сторону выхода и покатил в коридор.