В коридоре никто навстречу не попался, и через пару минут нас с Зиной завели в небольшое подсобное помещение, напоминающее обстановкой медицинский кабинет. Из мебели здесь было два топчана с покрытием из кожи молодого дерматина, небольшая раковина и «толчок» за пластиковой ширмой. Окна в комнате не было, а дверь была непривычно монументальной и основательной. Такую даже я бы своей башкой не пробил.
– Куда это вы нас привели? – заполошилась девушка.
– Здесь посидите, отдохнете, протрезвеете. А то взяли моду за казенный счет бухать и ничего не делать, – скорчив суровую рожу, пробасил один из охранников.
– Зинок, мы с тобой загремели на «губу», – туманно объяснил я оператору, куда и зачем мы попали.
– Губа? Это что такое?
– Гауптвахта. Короче, засадили нас с тобой в карцер, чтобы мы посидели и отдохнули, пока там, – я кивнул на закрытую дверь, – не решат, что с нами дальше делать.
– Думаешь, нас уволят?
– Думаю, нас с тобой посадят.
– За что?
– Придумают. Не переживай, как говорил один старый коммунист, в прошлом веке: был бы человек, а статья найдется. Ты это, не бзди, прорвемся! – поддержал я девушку, видя, что у неё на глаза наворачиваются слезы. – И не из такой какашки выгребали. Попей водички и ложись спать.
– Не хочу пить.
– Надо, Зина, надо! Чем больше сейчас воды выпьешь, тем меньше у тебя будет болеть голова, когда ты проснешься. Так что послушай бывалого алконавта и попей водички.
Удивительно, но Зина не стала спорить, выпила пару стаканов воды и завалилась на соседнюю кушетку.
Лежа на топчане, я думал о сложившейся обстановке. Чувствую жопой, что скоро дверь в нашу «палату» откроется и войдут пару ребят с холодными глазами, которые выведут нас под белы рученьки и… а вот что будет дальше, неизвестно.
В самом лучшем случае – нас выкинут под зад коленом за пределы «санатория». В плохом, но все-таки терпимом варианте – нас отправят «топтать зону». Ну, и самый худший вариант – вывезут в лес в разных пакетах, голова в одном, жопа в другом.
Оно вроде как сейчас не лихие 90-е или начало двухтысячных, но когда речь идет о больших деньгах, проще пару буйных головушек срубить, чем запороть налаженный механизм перевода государственных, бюджетных средств в свои личные, кровно заработанные денежки. В том, что в «Буревестнике» сейчас идет самая настоящая борьба за перераспределение финансовых потоков, я ни капельки не сомневался, разговор с Рябой многое мне объяснил. Этот же разговор и пролил свет на суть моего пребывания в «Буревестнике». Я был всего лишь «трояном», меня притащили под стены «Буревестника», потом затащили внутрь, а теперь пытаются представить все таким образом, что я капец как нужен данайцам. Вот только данайцы оказались не лыком шиты и не пальцем деланные, разгадали коварный замысел Рябы и Жеки Павлова и теперь этого самого Троянского коня, то есть меня, могут пошинковать в мелкую капусту.