Похищение Европы (Михайловский, Маркова) - страница 128

Мы с Лайоном с интересом смотрели на малыша Айзека. Вопреки моим ожиданиям, он не сник, не впал в мрачную задумчивость от столь откровенной критики, а, наоборот, после нескольких секунд молчания с жаром воскликнул:

– Спасибо, мистер Ларионов! Ваши замечания я, конечно же, учту. Вы чрезвычайно вдохновили меня – и теперь я готов написать в два раза больше книг, чем написал их вашем мире! И они будут гораздо, гораздо лучше!

– Ну что ж, – усмехнулся адмирал, с одобрением глядя на Айзека, – рад, что вы адекватно воспринимаете критику. Не сомневаюсь, что теперь плоды вашего творчества станут не только многочисленнее, но и на порядок качественнее… ваши идеи заслуживают того, чтобы о них прочло как можно большее количество людей.

После этих слов адмирала на несколько секунд наступила тишина, в которой был слышен только тихий рокот холостых оборотов мотора катера, пришвартованного к трапу авианосца. И тем отчетливее в этой тишине прозвучали слова малыша Айзека:

– Мистер Ларионов… скажите, а почему во времена вашего детства в России иностранные книги переводить было нельзя, а потом вдруг стало можно?

– А вот на эту тему, – строго сказал тот, – мы будем говорить только в моем салоне и только при закрытых дверях. Знать о том, что я вам скажу, должны будете только вы трое, да еще ваш президент мистер Рузвельт, который и послал вас сюда. Да, молодые люди, не удивляйтесь. Меня обо всем предупредили заранее, сообщив и состав делегации, и цель визита. Иначе такие дела не делаются. Ну а об остальном – позже.


Когда мы прибыли на авианосец из будущего, уже почти стемнело, и с катера была видна только нависающая над нами темная громада. Внутренние помещения запомнились мне ярким белым светом ламп неизвестной конструкции и своей безлюдностью[40]. При виде встречающихся нам матросов или офицеров, козыряющих адмиралу, мне пришло в голову, что каждый из них, скорее всего, тоже является выходцем из будущего. Это место буквально нафаршировано тайнами. Каждый встречный человек, даже простой матрос, знал об истинном устройстве мира гораздо больше, чем мы трое вместе взятые. Эти люди без единого содрогания совести выполняли волю Того, кто послал их сюда, ибо они были полностью с Ним согласны. Русские переделывают эту историю, потому что того хочет Бог. Наш общий Бог. И вот это чувство – чувство сопричастности к чему-то великому, после чего мир уже не будет прежним – было для меня таким же острым, как и удар током от оголенных проводов.