Эйвери поднял руку, чтобы похлопать Дженкинса по плечу. Но не стал этого делать. Он нахмурился и продолжил движение по крыше до ближайшей служебной лестницы.
Почти неделю назад, когда Тьюн сообщил о прибытии инопланетян, никто даже не представлял, что они нанесут удар по Гладсхейму. Напротив, несмотря на беспрецедентное обращение, отправленное на все общественные и частные коммуникационные устройства на планете, весть о первом контакте ошеломила население Жатвы. Тьюн закончил свою речь требованием ко всем, кто не живет в Утгарде, переехать в столицу. Но вопреки ожиданиям губернатора за этим не последовала масштабная и быстрая эвакуация. Когда Тьюн усилил свое послание сильно процензурированной записью переговоров в саду, бездеятельность сменилась яростью.
– И давно ли губернатор осведомлен об этом? – спрашивали граждане. – Что еще он знает такого, о чем не говорит нам?
Члены парламента Жатвы быстро согласились с общественным настроением и пригрозили вынесением вотума недоверия, если губернатор не сообщит подробности своих «сделок» с инопланетянами.
Но это политиканство было просто способом убить время – попыткой сделать хоть что-нибудь, в то время как инопланетяне не делали ничего. В течение недели после переговоров эти существа тихо сидели на своем корабле, но потом без предупреждения покинули высокую орбиту и приблизились к Гладсхейму.
Тьюн отправил еще один отчаянный приказ об эвакуации, но это не произвело на граждан никакого впечатления. Семьи, живущие вокруг Гладсхейма, в свое время предпочли не только переселиться на Жатву – самую отдаленную колонию империи, – но и жить на окраине самого дальнего поселения планеты, как можно дальше от человеческой цивилизации. Это были сильные и независимые люди, которые предпочитали оставаться на обжитом месте и надеялись как-нибудь пережить все бури. Но сегодня они дорого заплатили за свой выбор.
За три часа, которые потребовались ополчению, чтобы оставить временный лагерь на лужайке перед зданием парламента, погрузиться в контейнер и попасть на четвертую линию магнитоплана, были уничтожены десятки наиболее отдаленных домохозяйств.
И одно из них принадлежало родителям Дженкинса.
Спустившись по лестнице, Эйвери направился на восток вдоль терминала. Очередь эвакуируемых теперь протянулась по гулкому зданию: родители, передвигающие огромные чемоданы; дети с крошечными рюкзаками, украшенными человекообразными звездами из мультиков, транслируемых по общественным коммуникационным сетям. Эйвери увидел светловолосую девочку трех-четырех лет, в ночной пижамке. Она улыбнулась Эйвери широкой смелой улыбкой, и он понял: ее родителям пришлось очень постараться, чтобы выдать отчаянную ситуацию за приключение.