Слишком вежливое объяснение дьякона заставило хурагока сердито затрястись.
– Ты уверен, что правильно перевел?
– Еще он сообщает вам… – Речь унггоя превратилась в приглушенный маской писк. – Сообщает, что может быстро разобрать сделанное!
– А что он сделал? Говори ясно, дьякон!
Дадаб произвел несколько простых жестов руками. А когда хурагок, нетерпеливо проблеяв, направился в мастерскую, Дадаб упал на колени перед Маккавеусом:
– Я принимаю на себя всю ответственность за его действия! И смиренно молю вас о прощении!
Маккавеус уставился на дьякона. Похоже, все сошли с ума, подумал он. Но прежде чем он приказал унггою подняться, раздался скрежет металла. Маккавеус удивленно смотрел на два поврежденных корабля, которые на его глазах превратились в бесформенную груду металла. Все внутренности кораблей были удалены. Над развалинами гордо воспарил хурагок, словно давно спланировал это драматическое представление. Маккавеус не сразу понял, что натворило существо.
На месте прежних отсеков для пассажиров теперь находились четыре транспортных средства. Они различались деталями, но основная конструкция у всех была одна: два лопастных колеса, сведенные вместе внутри усиленного шасси; за каждым набором колес расположен антигравитационный генератор, а позади – сиденье с высокими ручками, которые, как предположил Маккавеус, были рычагами управления.
«Но это еще не все!» – казалось, говорил хурагок, перелетая с одного судна на другое, активируя энергетические ядра над генераторами машин. Выпустив рой искр и изрыгнув фиолетовый выхлоп, сиденья приподнялись над полом ангара, идеально уравновешенные на своих лопастных колесах.
– Что это? – спросил Маккавеус. – И для чего?
– Инопланетяне! – завопил дьякон, подползая к косматым ногам вождя.
Тартарус подошел в ближайшей машине:
– Но где тут оружие?
После паузы Дадаб оторвал голову от пола:
– Оружие?
– Эти штуки легко бы справились со щенками, которых мы встретили сегодня.
Тартарус провел по колесу толстым пальцем, прикидывая возможности боевого применения лопастей. Если он еще обижался на ударившего его дядю, то ничем этого не выдавал.
– Оружие! Да, конечно! – прокричал дьякон, вскакивая на ноги. Потом так тихо, что Маккавеус едва расслышал в шуме работающих вхолостую генераторов, проговорил: – Хурагок будет счастлив оснастить их любым оружием, какое вы предпочтете.
Если бы вождь не сосредоточился опять на преодолении боли, то его, возможно, заставил бы задуматься изменившийся тон дьякона. Но сейчас он хотел одного – дать ноге покой, чтобы она зажила.