Мы никуда не могли отправиться без этого.
Дадаб застонал, когда Легче Некоторых показал причину задержки – багаж, который он забрал в метановой камере. Хурагок держал три умных ящика – два из кабин управления грузовозами и один из гигантской машины в трюме второго грузовоза.
Почему. Так. Важно? – изобразил Дадаб тяжелыми как свинец руками.
После закрытия люка автоматически включилось силовое поле капсулы – сгущение воздуха обездвижит пассажиров ради безопасности, когда капсула на высокой скорости стартует с корабля.
Разве я не сказал тебе?! – воскликнул хурагок, отпуская ящики. Они замерли в воздухе. – Я научил их говорить! Друг с другом!
Только теперь Дадаб заметил, что боковые пластины ящиков удалены и видны электронные схемы. Некоторые элементы были соединены в сеть коммуникационных каналов.
«Пророки, пощадите меня!» – безмолвно взвыл он. Потом прикоснулся к мигающему голографическому выключателю в центре консоли, и капсула вылетела из гнезда.
С расстояния небольшой цилиндр, удаляющийся от «Мелкого греха», был почти невидим, пока капсула не активировала гипердвигатель и не исчезла в волнистой вспышке света.
У Дженкинса со лба капал пот. Он лежал, левой рукой крепко сжимая ремень МА-5. Противник в трехстах метрах был легкой добычей. Пять выстрелов, пять попаданий. Дженкинс усмехнулся. До сегодняшнего дня он ни разу не держал в руках оружие, а теперь не мог с ним расстаться.
Когда он и другие рекруты проснулись утром, оказалось, что штаб-сержанты не вернулись из Утгарда. Капитан Пондер ничего не объяснил и просто приказал взводам заниматься уборкой мусора вокруг лагеря и другой рутиной. В отсутствие Берна он отправил Дженкинса, Форселла, Уика и Андерсена на стрельбище, доверив их безопасность компьютеру полигона.
Компьютер был связан с оружием рекрутов беспроводным способом и мог в любой момент заблокировать спусковой механизм. Но не делал этого, а лишь озвучивал результаты – попадания и промахи, – комично подражая хриплому голосу инструктора по боевой подготовке. Уик и Андерсен быстро набрали обязательные очки и вернулись в казармы. Они вступили в ополчение не для того, чтобы научиться меткой стрельбе.
Отцу Уика принадлежал крупнейший импортно-экспортный концерн; отец Андерсена был уполномоченным на торговой бирже колонии. Оба жили в Утгарде и одинаково презирали фермы, которые обеспечивали процветание их семей. Они мечтали улететь с Жатвы и сделать карьеру в колониальной администрации или ДКС на центральных мирах, а потому решили, что служба в ополчении будет полезным штрихом в биографии.